Паломничество на Парнас

Областной художественный музей им.Крамского продолжает расширять кругозор воронежского зрителя, в очередной раз предлагая ему творчество иногороднего художника. На сей раз это москвич Дмитрий Белюкин – народный художник РФ, член-корреспондент Российской академии художеств, выпускник государственного художественный института им. В.И. Сурикова (факультет живописи, мастерская портрета; руководитель – профессор И.С. Глазунов).

Регалии можно длить: Белюкин стажировался в Творческой мастерской живописи Академии художеств СССР, сейчас работает в Студии военных художников им. М.Б. Грекова. В позапрошлом году он получил премию Фонда Святого апостола Андрея Первозванного «За веру и верность» и национальную премию «Человек года-2009».

Не броско, но крупно

В Воронеж Дмитрий Белюкин, которому еще нет и пятидесяти, привез сразу две персональные выставки. «Впечатления православного паломника» – одна из самых больших и постоянно пополняемых серий, показывающая храмы и монастыри России, пейзажи святой Земли. «Деревенские кабинеты русского Парнаса» обращены к эпохе Пушкина; автор говорит, что этот период времени интересен ему живописностью интерьеров, пейзажей и костюмов. И, конечно, самой жизнью российского пиита номер один – в Петербурге и Михайловском.

Деление воронежского показа Белюкина на две самостоятельные выставки впечатление оставляет двойственное. С одной стороны, тема задана определенная – в обоих случаях. И вроде как валить до кучи первое ко второму негоже. С другой – независимо от тематики, работы (в основном – этюды на картоне) выполнены на одном гуманитарном базисе и как бы в одном воздушном коридоре: абсолютно ясно, что все они написаны человеком православным, убежденным, патриотично настроенным, уверенным в себе (на уровне взгляда на вещи). И, мало того, приобретшим тот творческий почерк, который выходит на первый план в любой теме, любом сюжете. Этот почерк настолько укоренился на благополучно освоенной почве, что по-своему даже заштамповался – местами. Благо, именно по-своему; штампы у Белюкина – фамильные, его личные, а не общеупотребительные. Во всяком случае, смотреть работы в том большом объеме, который привезен в Воронеж, они не мешают. Скорее, наоборот: количество выставочных экспонатов работает на весомость экспозиции – она неэффектна, но выразительна камерной такой, лирико-романтической прелестью. Ничего броского, хотя много укрупненного – особенно в пушкинском «разделе».

Ай да Пушкин!

«Петербург – прихожая, Москва – девичья, деревня же наш кабинет…» Эпиграф из Александра Сергеевича предваряет живописное повествование художника о Пушкине и его окружении. Белюкин говорит, что, еще будучи студентом, полюбил Михайловское и регулярно приезжал туда – работать. «Художник должен намерзнуться на прогулке в Михайловском или Тригорском, а потом согреваться у печи, слушая шорохи и скрип половиц старинного барского дома, видеть морозный рассвет в заиндевелом оконце, чтобы почувствовать неброскую красоту сельской усадьбы…»

На выставке представлены не только широко известные, ставшие программными этюды. Показаны и те работы, которые интересны как сиюминутная фиксация дорогих художнику мест, «звучащих» по-разному при разных погодах. А не менее любимая тема «Деревенских кабинетов» помимо пушкинских селений выводит на авансцену тургеневское Спасско-Лутовиново, толстовскую Ясную Поляну, имения Остафьево князей Вяземских и Мураново Евгения Баратынского. И все-таки именно Пушкин – главный источник белюкинского вдохновения; даже лампа гения – и та удостоилась внимания живописца. Судя по ней, на широкую ногу Александр Сергеевич не жил…

Вообще, интерьерных «кусочков» бытования пушкинской эпохи много – может, даже с избытком. Потому что, опять же, проявляются общие места – на уровне как приемов, так и сюжетов. Они, конечно, по определению не могут не быть хрестоматийными, но зачем эту хрестоматийность еще и педалировать, множить? Отчасти в помощь тут – ракурсы; иной раз Белюкин столь настойчиво «приближает» предмет к глазам зрителя, что невольно проникаешься величием «натуры».

Вторая выставка отличается подобной разработкой темы в меньшей степени. И потому не выглядит надуманной; чувствуется, что отношение художника к изображению – живое, теплокровное.

Сравнимо с литургией

Пресс-релиз сообщил, что Дмитрий Белюкин как паломник объездил с этюдником полмира. Святая Земля, Афон и Синай вдохновляли его на создание монументальных полотен, однако центральной в творчестве художника всегда оставалась тема России. Старинные монастыри, храмы, равнинные пейзажи со сверкающими вдали куполами церквей в исполнении мастера специалисты сравнивают с «литургией во славу Богом хранимой страны». Соглашусь: те приподнятость и чистота, тот высокий настрой, которыми во все времена славилось русское искусство, воспевающее духовную культуру, в работах Белюкина явно присутствуют.

«Творчество художника отличает подвижничество и гражданская позиция, – читаем у искусствоведов. – Он обращается к тому, что было выброшено, стремится вернуть культурную традицию, без которой скучно и холодно. Не случайно на самых ранних этапах творческого пути Дмитрий Белюкин начал писать большие картины, будь то сюжетно-исторические полотна, будь то пейзаж, не желая идти по более легкому пути живописного этюда. Часть таких пейзажей-раздумий с течением времени складываются в серию «Святые места Православия»; он пишет Валаам, Печоры, Соловки, Иерусалим, Афон, в каждой работе выказывая обостренную восприимчивость и к особой ауре святого места, и к его неповторимой природной или архитектурной индивидуальности». Невозможно не заметить, насколько при всем своей громко декларируемой гражданственности Белюкин деликатен по отношению к православию вообще и к его культовым, знаковым объектам с частности, что приятно. Он смотрит на них с разных расстояний, не спеша «высказаться» побыстрее и уж тем более «попышнее». Ставится задача не уронить того, что существует как данность, и именно уважительное отношение к этой данности помогает ей раскрыться и вглубь, и вширь. Соотношение параметров изображения позволяет эпическим вещам звучать камерно; это и называется – автор пропустил материал через себя.

Опоздал родиться?

Еще понравилось, как художник работает белым цветом; даже на общем фоне тусклой палитры находит какой-то особенно выразительный тускло-белый. Думается, для живописца – нюанс из разряда определяющих. Точность же воспроизведения панорамы Иерусалима или Суздаля обуславливается особенностью склада дарования: Белюкин скрупулезно фиксирует вид святыни, не позволяя вольностей ни в живописи, ни в рисунке. Правда, по его словам, делать это не обременительно, а радостно: от Метеоров до Печор монастыри расположены в живописных местах, обросли домиками и садами – выдумывать что-то просто бессмысленно: «Святыня не бывает некрасивой…».

Возможно, Дмитрию надлежало родиться в XIX веке. Потому что творчество для него, как и для большинства русских художников того времени – миссия. Те романтизм и масштаб, которые отличали отечественных мастеров и характеризуют творчество воронежского гостя, позволяют причислить его к продолжателям мощной традиции эпической пейзажной живописи.

Картины Белюкина украшают апартаменты Владимира Путина. Его произведения покупают частные коллекционеры и государственные музеи мира. И вот теперь до конца лета московский маэстро «выступает» в Воронеже: обе выставки проработают по 4 сентября.