Газета,
которая объединяет

Укоротили язык

Кто завтра будет учить детей «великому и могучему»?
Рубрика: Социум№ 21 (1736) от
Автор: Юрий Бабаян

Без малого год назад довелось мне общаться с сотрудниками филологического факультета ВГУ на тему сокращения числа бюджетных мест на факультете. Тогда мне сказали однозначно: политика министерства образования по сокращению количества филологов в стране может поставить факультет на грань выживания.

В итоге тогда, в 2013-м, на основную специальность «филология» чиновники отвели всего 26 бюджетных мест. Но в этом году, уверена декан факультета Ольга Бердникова, их станет еще меньше. А значит, уже в ближайшем будущем серьезно убавится специалистов по русскому языку. Ну, и настоящего русского языка в России наверняка станет меньше. Это при том, что и за ее пределами у носителей русской речи проблем все больше и больше…

Общероссийская тенденция

– Подобная «сократительная» тенденция наметилась еще в конце 90-х годов, – говорит Ольга Анатольевна. – Причем она свойственна не только ВГУ. Например, на филфаке в Архангельском арктическом университете осталось всего 15 бюджетных мест, в Тюменском госуниверситете – 9, в Южно-Уральском – ни одного.

– А почему так происходит? Стране не нужны специалисты-филологи? В школах перебор учителей? Или не идут выпускники филфаков в школы?

– И потребность есть, и в школы наши выпускники идут работать, и на бирже труда почти никто не стоит. Из выпускников 2013 года, например, в службу занятости обратился только один человек. В то же время есть в университете факультеты, где до 80% выпускников оказываются там.

– Но статистика службы занятости – вещь лукавая. Она же не учитывает тех, кто получает дипломы, но потом идет работать совершенно не по специальности…

– Соглашусь. Но мы отслеживаем, куда идут работать наши выпускники. Поэтому могу сказать однозначно: они востребованы в совершенно разных отраслях. Не только в школах. Многие из них работают в СМИ, в пресс-службах, органах муниципальной и государственной власти, силовых структурах – не только в пресс-службах, но и в отделах лингвистической криминалистики.

– И все же это для министерства – не показатель…

– Это и странно. Странно вдвойне, учитывая, что президент выдал уже целый ряд поручений, касающихся развития исторического, литературного и лингвистического образований в школах и вузах. Это – официальные документы, ссылаясь на которые мы не так давно отправили в министерство образования за подписью ректора ВГУ соответствующее письмо. Надеемся, что министерские чиновники одумаются.

– А если нет – тогда что? Придется проводить массовые сокращения преподавателей на факультете?

– К сожалению, сокращения, видимо, неизбежны, но не массовые. Пока нам удается не прибегать к этой мере. Где-то оперируем ставками, два человека ушли на пенсию, но – исключительно по доброй воле. Это были заслуженные работники факультета, однако – уже преклонного возраста.

Издержки «классики»

– Кстати, вы не изучали, как выходят из схожей ситуации филологические факультеты в других вузах, не обязательно воронежских?

– Конечно, изучали. В нашем педагогическом университете, например, вообще реорганизовали факультет русского языка и литературы. Там теперь – единый гуманитарный факультет. В Тюменском и Тамбовском госуниверситетах создали институты филологии, которые объединили и РГФ, и филфак. В Уральском федеральном университете до сих пор существует единый факультет филологии и журналистики.

– И почему не пойти на что-либо подобное в ВГУ?

– Потому что ВГУ – университет классический. А как строились все классические университеты? Они, открываясь, изначально имели в своей структуре филологические факультеты.

– Тогда какой выход из ситуации видите вы?

– Открывать новые, более привлекательные и имеющие прикладной характер направления. Мы уже, например, два таких направления открыли – «Издательское дело» и «Искусство и гуманитарные науки». Здесь также есть свои бюджетные места, но есть и возможность обучения на внебюджетной основе.

– И часто абитуриенты ею пользуются?

– Будем откровенными: филологический факультет отнюдь не входит в число факультетов, наиболее интересных абитуриентам для обучения на коммерческой основе. Хотя и стоимость этих услуг у нас – минимальная по ВГУ, и есть возможность оплаты по семестрам. В итоге сейчас у нас на внебюджетной основе обучаются примерно 20 человек одновременно. Это – очень невысокий показатель даже для филфака. Но и в лучшие годы мы редко когда собирали более 40 таких студентов.

– За счет чего тогда получается выживать?

– Во многом за счет работы с иностранными студентами. У них как раз бюджетных мест нет, все они сами платят за свою довузовскую и вузовскую подготовку.

Прикладное и фундаментальное

– Филологический факультет ВГУ долгое время славился своей подготовкой аспирантов. Сегодня ситуация осталась прежней?

– В плане качества – да. В плане количества – с аспирантурой произошли те же процессы, что и с факультетом вообще. В этом году ожидается резкое снижение числа бюджетных мест в дневной аспирантуре (в заочную мы уже вообще не набираем). Если в 2013 году на все кафедры пришло порядка 15 аспирантов, то в 2014-м мы сможем взять только четыре человека.

– Но, как я понимаю, даже у них не будет особых шансов стать после окончания обучения преподавателями факультета? Ведь лет 5-7 назад на факультет пришла целая плеяда талантливых молодых сотрудников, плюс – эти проблемы с сокращением числа бюджетных мест…

– К сожалению, да. По крайней мере, в ближайшей перспективе. Но надо понимать, что выпускники аспирантуры работают не только на нашем факультете. Сегодня они составляют целую «диаспору» на кафедре русского и иностранного языков во ВГАСУ, работают в военной академии им. Гагарина и Жуковского, агроуниверситете и многих других воронежских вузах. Кроме того, в аспирантуру нередко поступают школьные учителя, которым нужна кандидатская степень для дальнейшего карьерного роста.

Нам, сами понимаете, сейчас важнее решить проблему с загрузкой имеющегося профессорско-преподавательского состава. Благо, например, на военном факультете открыли специальность «Военный переводчик». Как оказалось, у армии, таможенных структур есть серьезная потребность в специалистах, владеющих украинским, белорусским, польским и чешским языками. И преподаватели нашей кафедры славянского языкознания будут читать им соответствующие курсы.

– То есть будут готовить непосредственных практиков?

– Именно. Нас давно ориентируют на то, что образование должно носить прикладной характер. Выпускник получил диплом – и сразу интегрируется в экономические процессы. При этом, правда, в министерстве забывают о том, что никакое прикладное образование не выдержит конкуренции без наличия фундаментальных основ. И мы, в частности, стараемся, чтобы прикладные знания, получаемые нашими студентами, опирались все же на фундаментальную базу.

– Именно поэтому в текущем году творческий конкурс для поступающих на специальность «Искусство и гуманитарные науки» заменен на экзамен по литературе?

– Отчасти да. Ребята все же на филологическом факультете обучаются, надо это понимать. А так, конечно, их программа серьезно отличается от программы по специальности «Филология». Им дается образование, связанное, прежде всего, со сферой искусства. Там преподают театроведы, художники. Ребята изучают основы актерского мастерства, дизайна, архитектуры, занимаются плетением, графикой и т. д., проводят сравнительные анализы тех или иных видов искусства разных стран.

Без политики

– Ольга Анатольевна, вопрос, наверное, достаточно неприятный. В прошлом году на филологическом факультете состоялись выборы декана, в ходе которых вы одержали победу. Но сама кампания была омрачена нелицеприятной провокацией. С ее помощью силы, не имеющие отношения к факультету, пытались отработать технологии, которые потом хотели применить на выборах городского и областного уровней. Так вот, пришло ли уже к противоборствовавшим сторонам осознание того, что их грубо использовали?

– Думаю, что если кто-то этого еще не понял, то наверняка скоро уже поймет. На каждом факультете есть своя внутренняя «кухня», зачастую не очень лицеприятная. Но в этот раз кто-то просто взял и придал внутренним проблемам гиперболизированные черты и вынес все это в публичное пространство. Очень жаль, что факультет оказался втянут в эту грязь. Дело было, видимо, в том, что нигде, кроме филфака, в этот момент не проходили выборы декана.

– А как сегодня складываются отношения вчерашних оппонентов между собой?

– Вполне конструктивно. Сразу после выборов мы провели небольшое совещание, в ходе которого договорились: решение проблем факультета – это наша основная цель. Личные амбиции – второстепенны. Некоторое время спустя мы в паре с моим недавним конкурентом на выборах Андреем Анатольевичем Фаустовым разработали вместе магистерскую программу «Культурологические аспекты русской литературы» и продолжаем сотрудничать в рамках этой программы сейчас, практически полностью восстановились отношения между преподавателями. Мы хотим забыть эту провокацию, как страшный сон. У филологического факультета сегодня слишком много проблем, чтобы мы могли себе позволить какие-то сложности в отношениях друг с другом.