Хозяйка Александерплац
Еще с советских времен в СМИ сохранилась традиция: отмечать знаменательные дни специальными выпусками. Чествовали день 7 ноября – красный день календаря, отмечали 1 мая. Но если по случаю Первомая были вольности насчет шашлыков и шуточки, типа: «Что такое – Первомай? Просто – пей да наливай!», то отпускать шуточки про День Победы никто себе не позволял. День Победы – это святое.
Ее фотография обошла весь мир, попала в учебники истории. Но об этом мы, пацаны с окраинной городской улицы, расположенной возле авиационного завода, узнали позже, в старших классах. А до этого чуть ли не всем двором бегали к тете Маше смотреть телевизор. Из Германии, Англии, даже Новой Зеландии в Воронеж шли письма: расскажите о судьбе девушки-регулировщицы, фотография которой в центре майского Берлина стала своеобразным символом и даже визитной карточкой страны-победительницы. На фото – Мария Шальнева (а позже, в замужестве – Ненахова), тетя Маша, к которой мы и бегали «на телевизор». Позже по приглашению школьного начальства она не раз рассказывала про те тревожные и радостные дни уходящей войны.
Было это 2 мая 1945 года. Ефрейтор Шальнева регулировала движение военной техники в полутора километрах от рейхстага. В одной из машин ехали два Евгения – фронтовой корреспондент ТАСС Халдей и поэт Долматовский. Опытный фотокор сразу увидел «типаж» и вышел из машины: «Откуда, красавица?» – «Из Воронежа».
Щелкнул затвор «лейки». Мария Шальнева попала в историю.
К весне 45-го за ее плечами остались тысячи фронтовых километров: Новохоперск, Кантемировка, Ковель, Познань и, наконец, Берлин. «Эх, дороги, пыль да туман...». Девушки-регулировщицы из 87-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона немало истоптали горячих фронтовых дорог. Из пяти подруг Марии, призывавшихся с ней из одного военкомата, три остались в солдатских могилах.
Ефрейтор Шальнева «хозяйничала» на улицах Берлина 20 дней. Конечно же, самым памятным из них оказался день 9 мая.
– Была какая-то настороженная тишина, – рассказывала нам, школьникам, Мария Тимофеевна. – Стою на посту и думаю: что бы это значило? И тут по громкоговорителю объявляют: «Победа!»
Много лет спустя бывший начштаба батальона Морозов через газету сумел разыскать Марию. Но самым неожиданным было то, что через 25 лет ее вновь отыскал фотокор Евгений Халдей.
Новая фотография у здания оперного театра. Надпись: «Марии Тимофеевне на память о встрече через 25 лет. Берлин – Воронеж». Но в летопись войны ефрейтор Шальнева все-таки попала совсем юной девушкой – русской хозяйкой Александерплац.
После войны Мария Шальнева вернулась в Воронеж, поступила на авиационный завод, да так и проработала там до ухода на пенсию. Ее дом – рядом с заводом.
Вместе с мужем Мироном воспитали двоих детей. Старшая, Людмила, пошла по стопам родителей – работала конструктором на авиационном заводе, сын Виктор – доктор наук, профессор. Марии Тимофеевне не суждено было дожить до 70-летия Победы. Но ее жизнь продолжается в восьмерых внуках, которые видят бабушку со страниц учебников истории.
…А в истории многое удивительным образом связано и переплетено. Марию Тимофеевну я знал с детства: с ее сыном мы гоняли в футбол, ходили в одну секцию бокса. Много лет спустя случилось мне быть на площади, где в 45-м году направляла движение военной техники регулировщица Мария – довелось служить именно в Германии, тогдашней ГДР…