Шок – это по-­нашему

Мы, знаете ли, стали отвязнее. Напрочь утратили осторожность тире здравомыслие  – по отношению не только к окружению, но и к себе, любимым.  Кризис действует, географическая близость войны или какие другие факторы – сказать трудно. Но против фактов не попрешь: ради сиюминутного «хочу» человек  сплошь и рядом закрывает глаза даже на самые страшные последствия собственного каприза.

Глупые и умные, богатые и бедные, большие и маленькие – все, кажется, стократно оповещены о том, что, употребив, в воду лезть категорически нельзя. Мало того, что у такого пловца координация движений нарушается и расстояние до опасности – проплывающей мимо моторки, к примеру – может показаться далеким от реальности, еще и сосуды, неровен час, «сработают»! Перепад температур – штука, сама по себе коварная. А если пульс зашкаливает и сознание затуманено, а их обладатель в поисках «особой» свежести ныряет куда поглубже и встречается с бьющими (ледяными) «ключами» – пиши пропало…

Сочиняю эти строки, недолгое время понаблюдав за отдыхающими на донском берегу – дело было в минувшие выходные. Теплая компания. Не исключено, что семейная: две пары и малыш – отцы и дети, видимо, плюс внук. Все, исключая последнего, активно налегали на пиво с чипсами. Делая перерывы на «купнуться». А в какой­то момент старший мужчина, увидев, что вторая баклажка вот­-вот покажет дно (первая, к слову, уплыла на донских волнах: выпили – и бросили), предложил младшему: «Ну, что – пора на водочку переходить? Или по жаре такой не будем?»

Парень отрицательно помотал головой: «Нет, не будем». Зато предложение мужа нашло понимание у жены (или кто там она): и без того развеселая женщина выразила желание «тяпнуть по маленькой». Отдыхать – так отдыхать!..

Тяпнули. Зажевали теми же чипсами – и вперед. Спотыкающимися перебежками, с пьяным визгом, переходящим в гогот. И намерением, громогласно сообщенным окрестностям, плыть «на тот берег».

Тут необходима ремарка. Человек, хотя бы раз бывавший на Дону, знает: по направлению от пологого берега («этого», в нашем случае) к «тому» (отвесному) дальше, чем до середины реки, тянется знаменитая донская отмель. А на границе ее (которой, собственно, нет) дно уходит у купальщика из­под ног резко и внезапно. Шел­шел в воде по колено – в момент ухнул в пучину.

Так и произошло с бесшабашными гражданами: сначала – с кавалером, а через секунды – с его дамой. И – что ж! Матюками горю не поможешь: течение, а оно там очень мощное, понесло обоих с той скоростью, которая не оставляет времени на раздумья и трезвому человеку.

У тетки даже кричать не получалось. А мужик стал звать «Серегу» – парня, оставшегося на берегу. Но на том повисла девушка, отбросив в сторону зашедшегося плачем ребенка: «Они и тебя потопят!» Пока Серега соображал, что делать, распорядилось провидение, подоспевшее в виде старой, но крепкой коряжины, распластавшейся поперек реки на несколько спасительных метров. Их хватило для того, чтобы дерево «зацепило» обоих барахтающихся идиотов…

Все хорошо, что хорошо кончается. Едва, однако, мы, наблюдавшие за драматическими коллизиями, выдохнули, установившуюся было тишину взорвали нецензурные возгласы уже с другой стороны – от близлежащей деревни к нашему импровизированному пляжику приближалась компания местных жителей. Выяснилось, что негодуют они по поводу того, что некто пренаглый, не сказать покрепче, ликвидировал паром, служивший купальщикам мостиком! Сваркой срезал, под корень. А мы­-то все гадали, что за странное основание – уродливая железяка с острыми краями в форме буквы «п» – устрашающе торчит из воды...

Возмущенные местные рассказали, что еще утром паром был на месте. А к обеду – сплыл; орудовали, то есть, похитители металла среди бела дня, ни от кого не прячась. С особым, что называется, цинизмом. Горячие деревенские парни грозились «бошки поотрывать этим гадам» – может, так и поступят. Если кого найдут. А я тогда и подумала про неутолимую нашу отвязность – современных людей вообще и воронежских в частности. Вот ведь не пугает «ряд лиц» ни перспектива нелепой смерти, ни шанс не собрать костей, попавшись на краже «народного достояния»! И ряд этот все настойчивей стремится к бесконечности – видно, как говорится, невооруженным глазом...