Не утонуть в болоте
Трудно сказать, какое творческое будущее – счастливое или не очень – ожидает краснодарского художника Ивана Дубягу. А вот о причине его сегодняшнего попадания в поле зрения отечественной критики (определенной, уточним, ее части) догадаться несложно: мало того, что Дубяга – один из самых «отвязных» экспериментаторов от изобразительного искусства, он еще и носитель оригинального мироощущения, проявить которое по силам разве что творчеству.
Поострее и посвежее
Видимо, этот человек влеком (да и ведом тоже) сильнейшей жаждой самореализации: по его собственному признанию, до того как начать рисовать, «писал стишки, песенки, была рок-группа, потом другая, даже в театре год поиграл». Возможно, в «стихах и песенках» Иван безоговорочно состоятелен, но воронежцам выпал шанс оценить творческий потенциал Дубяги исключительно по его художествам: они выставлены в галерее современного искусства «Х.Л.А.М.», где пробудут до конца июня.
Я, откровенно говоря, так до конца и не определилась с отношением к этим незамысловатым вещам. С одной стороны, авторский подход подкупает бесстрашием: решимость «быть собой», без которой любое творчество бессмысленно, похвальна. И присущая этой решимости исполнительская расхристанность скорее греет, чем настораживает: поиск, «неправильность» в искусстве – святое дело. Во всяком случае – куда более продуктивное, чем старательное использование чужих рецептов.
С другой стороны – никаких «поражающих элементов» в произведениях Дубяги (якобы наивных, но на мой «нюх» нарочитых) я не обнаружила. Обсценная лексика в подписях к картинкам – тоже не из этой оперы. Да и никак не новость ее навязчивое вторжение в работу художника: упорные попытки сказать «поострее» и «посвежее», популярные у современных авторов, зачастую оборачиваются плоскими матерными «высказываниями». Большого ума не надо, не говоря уж о таланте.
Касается или не касается?
Рискну отнести Ивана Дубягу к категории творцов, для которых умение рисовать – необязательное дополнение к чему-то «главному». Но и в таком случае можно, как ни странно и как показывает практика, быть самодостаточным и интересным: мысль в искусстве, изобразительном в том числе, никто не отменял, не говоря уж о чувстве.
С последним, сдается, у Дубяги – лучше прочего: лично мне понятен и даже приятен пессимизм этого автора («кругом житейское болото с его ужасом»), иронично-больное освоение действительности. Но на том – увы, все; больше козырей в творчестве Ивана не просматривается. Его симпатичная обособленность от этого мира («я не веду в работах никакой пропаганды, но задумываюсь, каким образом меня, отдельного представителя, все это касается или не касается»), декларируемая как принцип, ничем не подкреплена и не доказана.
Понятно, что арт-брют как таковой и не требует от исполнителя «воспевания», условно говоря, «ценностей» и даже их обнаружения, но… Аксиома, однако: какие-никакие открытия (они же откровения)должны адресоваться потребителю любого искусства. Возможно, открытия эти – впереди?
Альтернативы нет
Художник, впрочем, рассказывает, что путь им пройден достаточно долгий – уже. Рисовать начинал с классики – пейзажей и натюрмортов. «Потом поставил себе задачу покрыть ватман формата А1 микроскопическими разноцветными акварельными штришками, прозанимался этим месяц, дошло, что занимаюсь ерундой – в общем, достаточно было неудач. И сейчас продолжаю эксперименты… Не всегда все получается, но альтернативного пути нет».
Отмечу, что и этот посыл – из разряда обнадеживающих: если человек намерен возделывать непаханое поле до тех пор, пока на нем не заколосится нечто по-настоящему урожайное и сочное (не важно, что именно) – значит, он трудяга как минимум. На том и остановимся, соглашаясь с авторским мировидением и способами его передачи – в робкой надежде на то, что «терпенье и труд все перетрут».
