Отдача по максимуму
Негосударственные профессиональные театры – явление новое, но неуклонно набирающее зрительские симпатии. Их руководители научились делать качественный творческий продукт «по карману» – исходя из имеющихся кадровых и денежных ресурсов. Зачастую – весьма скромных.
Подробнее об этом рассказал основатель первого в Воронеже частного профессионального Никитинского театра, художественный руководитель фестиваля негосударственных театров «Центр» Борис Алексеев.
ПОЙМАЛИ «ТРЕНД»
– Совместно с управой Центрального района Воронежа вы предложили идею провести в городе фестиваль негосударственных театров «Центр». В прошлом году аналогичный состоялся в Санкт-Петербурге. Можно ли говорить о том, что идею вы позаимствовали?
– Конечно, нет. Нельзя сказать, что мы пришли к этому спонтанно или где-то подсмотрели что-то подобное. Последнее десятилетие стало прорывом по росту театральной активности, чему послужило в том числе и появление частных театров.
Кроме того, независимые театры вышли на абсолютно новый, качественно-профессиональный уровень, они перестают восприниматься как что-то самодеятельное. Проекты частных театров мало в чем уступают спектаклям, поставленным в государственных учреждениях.
В Воронеже почувствовали этот тренд, и идея о создании такого фестиваля уже витала в воздухе, мы же ее решили воплотить.
– Но фестиваль – это масштабная задача, а у вас – очень скромные ресурсы. Есть ли опасения, что что-то не получится?
– Да, у нас маленький коллектив, но мы постараемся выложиться по максимуму. Во-первых, нас поддерживает управа Центрального района, а во-вторых, мы уже привыкли работать без выходных, как говорится, 24 часа в сутки. Мы не делим обязанности, а все делаем сообща. У нас есть наша внутренняя энергия, сила, и главное – желание выкладываться на все сто процентов. А бояться – значит ничего не делать. Это не про нас.
В ОТВЕТЕ ЗА РЕЗУЛЬТАТ
– Театральное искусство экономически убыточно, поэтому выжить без господдержки очень сложно. Как это получается у вас?
– За счет кропотливой ежедневной работы и большой любви к нашему делу. Действительно, театр – предприятие априори убыточное, это не бизнес. Мы занимаемся все-таки творчеством, а не думаем о том, как из всего, что мы делаем, извлечь прибыль. Все артисты совмещают ряд разных должностей: мы сами ставим спектакли, готовим костюмы, убираем зал и сами отвечаем за свой результат. Да, наши оклады не покрывают трудозатрат, но главное – наша работа находит отклик в сердцах зрителей.
Единственные деньги, которыми мы располагаем, это те, что приносит зритель, покупая билеты на спектакли. На это и живем. Много экономим, часто выпускаем премьеры, включаем фантазию. Мы научились работать в условиях ограниченных ресурсов. Да, у нас нет лазерной проекции или светодиодных экранов, но у нас есть желание постоянно развиваться, идти вперед и доставлять удовольствие своему зрителю.
– Как вы, создатель уникального театра, ощущаете себя в культурной среде столицы Черноземья?
– Я ощущаю себя хорошо, потому что занимаюсь тем, чем всегда и хотел. Это мой образ жизни, мой смысл жизни. Мы ставим много спектаклей и говорим со зрителем на абсолютно разные темы. У нас есть комедийные постановки, после просмотра которых у людей поднимается настроение. Есть спектакли, которые дают пощечину и бьют по больным местам, будоражат сердца. Важно обращать внимание на острые проблемы и серьезные вопросы, чтобы люди не оставались равнодушными, учились сочувствовать и не закрывали глаза на то, что нас окружает.
Важно, чтобы и зрители понимали, театр – это не бизнес, и он не станет подстраиваться под них. Театр формирует потребности, работает с привычками человека и ломает стереотипы. Люди должны понимать, что в театре их ждет серьезный разговор, не всегда приятный для них, но это нужно, чтобы душа не черствела.
Получится ли у нас как-то изменять людей, делать этот мир гармоничнее? Не знаю. Это может показать только время.
– Знаю режиссеров, которые придерживаются мнения, что в спектаклях не надо говорить о новых явлениях, необходимо обращаться к вечным вопросам. Что вы стремитесь донести своими работами?
– Я поставил спектакль «Anthropogen. Modernity», где как раз и задаюсь вопросом, что важнее – актуальное или вечное? Он был выстроен таким образом, что мы так и не сделали выбор, потому что он очень трудный. Мне кажется, путь любого театра – это и есть поиск ответа на этот вопрос.
– Есть ли место цензуре в независимых театрах?
– Я не совсем понимаю, что это – цензура? Да, существует закон о запрете мата на сцене, и мы его придерживаемся. Но мне не очень понятно, почему этот закон для кино и театра существует, а для музыки и интернета – нет. Зайдите, например, на YouTube, и у вас уши свернутся в трубочку от обилия пошлости и мата, грязи, которая оттуда льется. А подростки это слушают, и никто никого не штрафует.
Сейчас в театре запрещают ненормативную лексику даже в современных спектаклях, на которые приходит подготовленная публика, и вот этот запрет кажется мне излишним.
В остальном же художник ничем не ограничен, кроме своей совести и собственных взглядов. И мне хочется, чтобы эта творческая свобода сохранялась.
