Газета,
которая объединяет

Город на закате белых дней

Рубрика: Мир вокруг№70 (2435) от
Автор: Владимир Бойков

Этой публикацией «Берег» начинает проект «Воронежское землячество в Париже». Истории русской эмиграции, как считается, в этом году исполняется 100 лет. Люди, вынужденные покинуть Родину, продолжали оставаться частью ее культуры, науки, истории. Ярчайший пример – Иван Бунин. Но есть сотни достойных уроженцев Воронежа, о которых мы ничего или почти ничего не знаем – они образовывали земляческие сообщества и брали на себя роль полпредов русской культуры за рубежом.

В рамках проекта мы надеемся познакомить читателей с новыми архивными открытиями, значимыми для воронежцев местами за рубежом, поговорить с потомками воронежских эмигрантов первой волны.

ПОД МАРШ «ГЕНЕРАЛ ШКУРО»

30 сентября 1919 года части 3-го Кубанско-Терского конного корпуса генерал-лейтенанта Андрея Шкуро взяли Воронеж, а 3 октября дошли по московскому направлению до станции Графская. Это было время крупнейших успехов Белой армии.

Вот как описывает въезд частей 3-го корпуса в Воронеж штабс-ротмистр Сергей Вакар: «При входе белой конницы в освобожденный Воронеж улицы города были празднично переполнены ликующим народом, неумолкаемым восторженным овациям не было конца, кони шли по брошенным под ноги цветам, даже женщины подбегали к коням, чтобы облобызать всадника. Была общая стихийная радость…» Эти слова подтверждает корреспондент харьковской газеты «Родина», побывавший в городе: «Такого ликования стены города Воронежа, конечно, еще не помнили… Радость, нескончаемая радость обуяла всех. Во всех церквах раздавался торжественный звон. На улицах люди бросались друг другу в объятья и плакали… Казалось, наступил конец всем ужасам, всем бессонным кошмарным ночам…»

В театре-саду «Эрмитаж» 4 октября торжественно исполнили марш «Генерал Шкуро», написанный на взятие Воронежа молодым композитором Оскаром Строком. Публика выслушала исполнение стоя и приветствовала марш овациями. У стен Митрофаниевского монастыря состоялось торжественное всенародное молебствие, прошли крестные ходы из всех церквей города. Рабочие воронежских железнодорожных мастерских отправили к генералу Шкуро делегацию с заявлением, что отдают себя в полное его распоряжение.

ДВА ГОДА СТРАХА

Эмоции воронежцев вполне объяснимы. Два года новой власти в Воронеже породили голод, болезни и полное разорение почти в каждом доме. Основное питание людей – картофель или черная застывшая масса, называемая хлебом. Настоящий хлеб можно было достать c риском для жизни лишь из-под полы. Воронеж имел «осовеченный» вид и дух, пестрел множеством советских плакатов: громадные красные буквы на белом фоне с лозунгами и воинственными призывами.

Но самое страшное – террор ЧК: аресты, пытки, расстрелы. Риску быть арестованным и убитым подвергались все, кто как-то выделялся на фоне низового культурного уровня. Врачи, офицеры, артисты, вообще интеллигенты к таковым относились в первую очередь. Расправы со священнослужителями Православной церкви по жестокости превосходили истребления первохристиан времен Римской империи.

Невыносимым был идеологический гнет. Анатолий Дуров, сын Анатолия Леонидовича Дурова, позднее в ростовской газете «Вечернее Время» рассказывал, что воронежских артистов заставляли исполнять специфический репертуар, изготовленный Коммунистическим союзом журналистов. Отказ от исполнения был равносилен само­убийству, ибо тотчас же на сцену вступала ЧК. Актер Павел Лебединский (Лебедев) был расстрелян 10 сентября 1919 года только за критику такого репертуара.

«ТЕЛЕГРАФНЫЕ» ХРОНИКИ

Возобновившаяся газета «Воронежский Телеграф» оставила хронику тех октябрьских дней. Самое главное в ней – опыт, психология и поведение вчерашних советских людей. В первом же номере от 3 октября Вадим Левченко пишет: «Нам, бесконечно униженным в самом достоинстве человека, нам, обреченным на мучительную участь взирать, как свершалось безнаказанное поруганье всех святынь, преданий, заветов, всех элементарных начал культурной жизни, – нам могло и стало казаться, что нет возмездия преступлениям, что правды нет, что совесть ушла. Лучшие из нас погибали в застенках. Ложью пропитана, кровью честных напоена была жизнь вокруг; и не жизнь это была, а бытие, доведенное до примитива, животное существование в тщетных поисках безопасности и пропитания».

Несмотря на радушную встречу, Белой армии воронежцы реально помогать не спешили. «Наш обыватель, обычно небогатый инициативой, теперь обнаруживает полное отсутствие ее», – с укоризной пишет 5 октября 1919-го «Воронежский Телеграф». Через неделю сетования газеты продолжаются: люди призывного возраста не спешат

вступать в армию, состоятельные воронежцы не хотят расстаться с частью средств, которые скоро потеряют полностью.

УХОД НАВСЕГДА

16 октября 1919 года, за восемь дней до ухода из Воронежа, командование 3-го корпуса предоставило возможность части воронежской интеллигенции эвакуироваться через Лиски – Купянск в Харьков: редакции «Воронежского Телеграфа», восстановленной губернской земской управе, гласным Городской думы, артистам местных театров, преподавателям. Но, по словам очевидца, коллекционера Павла Потокина, тогда из города ушла вся воронежская интеллигенция. И это спасло многим людям жизнь – конный корпус Буденного устроил кровавую баню, обозначенную в жалобе граждан как «эксцессы буденновцев, проявленные ими при взятии Воронежа».

Известный воронежский адвокат, общественный деятель Николай Блюммер чудом избежал гибели осенью 19-го. Он был предупрежден местным большевиком, которого защищал в процессе еще до революции, что его имя значится в списках на арест и расстрел. Блюммер с мешком за плечами оставил город незадолго до прихода красных.

Двадцатилетний уроженец Хвощеватки Воронежского уезда Илья Парфенов, служивший до октября 1919-го секретарем на воронежском вокзале, никак не мог предположить, что, присоединяясь к 3-му корпусу, он навсегда покидает родные места. Для него как белого воина началась дорога через Крым, Турцию и Грецию в эмиграцию во Францию.

Ротмистр 3-го Кубанского корпуса Эраст Чевдар вспоминает: «…узнав о нашем уходе, жители Воронежа и даже окрестных деревень стали толпами покидать насиженные места. За редким исключением вся эта масса беженцев двинулась пешком, захватив с собой лишь жалкие узлы с наиболее нужными пожитками и едой».

Сформированный в Воронеже сводно-кавалерийский полк, который был составлен в основном из студентов и учащихся, описал кубанец полковник Федор Елисеев: «Несомненно, они были неопытны в военном деле. Мне их было жалко…»

Имена бойцов того полка неизвестны – за исключением командира князя Владимира Гагарина (1877–1948).

В ночь с 23 на 24 октября 1919 года Воронеж без боя был оставлен частями 3-го корпуса.