Двухколесные 70-е

Лиски – городок, вытянутый вдоль края речной песчаной террасы на левом берегу Дона. Потом к нему присоединили село Песковатку. И лискинская ось север – юг растянулась километров на 20 – от Песковатского до Богатого озера. Транспорт здесь был не роскошью, и по городу исправно ходили целых три маршрута – первый, второй и, соответственно, третий. 

Одна беда – для пацанов автобус был дорог: билет стоил целых пять копеек. Туда-обратно в центр можно было съездить только в дни больших торжеств, например, когда в кинотеатре «Октябрь» начинали крутить новый фильм про индейцев. В большинстве остальных случаев выручал велосипед. 

Эй, активисты, кто там борется за велосипедизацию страны? Прошу пометить: поголовная велосипедизация уже была – в 70-х годах прошлого века. На велосипедах, например, возили траву для скота – причем из-за Дона, по осени с огородов многие везли картошку. Нагрузит хозяин три мешка: один на багажник, два на раму, сам идет, за руль еле держится, жена остаток урожая на поле караулит. Мужика шатает, пот с него течет, но, к счастью, огороды были всего километрах в трех-четырех от города, так что к вечеру все успевали перевезти благодаря двухколесному другу. 

И не было в Лисках ни одного пацана-подростка, который бы не гонял на велике. 

ТРАНСПОРТ  
НАШЕГО ДЕТСТВА 

Как правило, первым велосипедом – сразу после трех-двухколесного малыша – для 6-8-летнего пацана становилась веломашина отца или старшего брата. И это был тяжелый дорожный велосипед – типа «Урала», «Украины», «Минска». Разница между ними невелика. Машина тряская, с вечно растянутой цепью, неудобным твердым седлом, но в целом неубиваемая. На раме висела велосумка из толстого кожзама. В ней универсальный и спицевый ключи, плоскогубцы, резиновый клей и заплатка для камеры. 

Гонки наши были, на первый взгляд, бесцельны. Но в один миг мы вдруг оказывались у школьного двора, где немедленно начинался обмен мнениями по решению тех или других велотехнических проблем. Здесь можно было одолжить изоленту, чтобы обмотать растрепавшуюся рукоять руля, быстренько подкачать колеса и т.п. 

Иногда мы вместе срывались и ехали куда-нибудь в лес, или на свалку за опарышами, или в речной порт – там, к примеру, находили обрывки цепей, которыми можно было приковать драгоценный велосипед к столбу у магазина. Вместе с амбарным замком такое приспособление весило чуть меньше самой машины. 

Чтобы разогнать этот танк открытого типа, 8-летний недоросль просовывал свое тело в раму и, изгибаясь, раскачиваясь, балансируя весом, изо всех сил давил на педали. Да, еще: дорожный велосипед предназначен, как известно, для езды по асфальту, в крайнем случае – по твердому грунту. А у нас на улице был песок по щиколотку. То есть малолетка по определению не смог бы тронуться с места. Но он трогался! Падал, вставал, снова нырял в раму и снова трогался. Следующий этап: парнишка еще не садился в седло, но ехал уже вертикально и давил на педали всей тяжестью своего замухрышного тела. Наконец, когда он, сидя в седле, начинал доставать ногами до педалей, начинался новый, взрослый этап его жизни. 

К этому моменту он был уже хорошо натренированным велосипедистом и легко мог повторить трюк старших товарищей. Разогнаться – и вдруг, обгоняя прохожего, резко ударить по тормозу, проехать юзом, развернуться на 180 градусов, уехать, оставив ошеломленного мужика в облаке песка и пыли. 

НА РЫБАЛКУ  
НА СВОИХ ДВОИХ 

Мы – шестеро ровесников с улицы Б.Хмельницкого – договорились смотаться на великах на рыбалку. Ехать надо было за 20 километров на хутор Первое Мая, поэтому тронулись часа в 4 утра. 

Но это просто сказать – 20 км. Сначала в сумерках надо было преодолеть Залуженский лес – с ямами, корнями и лужами на дороге, потом подняться на бесконечную Залуженскую гору (ближе к ее середине мы, один за другим, стали переходить на пеший ход и толкать веломашину впереди себя, как Сизиф свою каменюку) – и только после этого ехать по комфортной, наезженной грунтовке. По итогам финишного спурта я прибыл первым на берег пруда и размотал удочку, когда последние гонщики только подтягивались. Но радость победы улетучилась, когда я увидел, что крючка на удочке нет. Где-нибудь в лесу зацепился за ветку. Конечно, у меня всегда был запасной крючок, зацепленный за куртку. Но для местного карасика он оказался великоват. Карасик клевал бесперебойно, но постоянно срывался. В общем, рыбалка оказалась для меня просто экстремальной велопрогулкой. 

На обратном пути на трехкилометровом спуске с меловой горы дружбан Вовка Журбанин попробовал взять реванш; удивительно, что его падение ограничилось лишь парой ссадин и колесом, превращенным в классическую «восьмерку». 

На «восьмерку» мы дружно навалились, выправили, подтянули спицы: до дома Вовка дотянул, где занялся уже более тонкой настройкой колеса. К 12 годам мы могли уже с закрытыми глазами перебрать велосипед по винтику. Он не то чтобы ломался, просто в экстремальных условиях вождения требовал частого ухода: шестеренки, втулки, ступицы, цепь регулярно промывались и смазывались, гайки подтягивались, руль и седло регулировались. Благо лишних деталей точно там не было. И мне странно видеть вывеску веломастерских в каждом квартале Воронежа: неужели современные велосипедисты вообще не прикладывают своих рук к двухколесному другу? 

ЭПОХА МОТОРИЗАЦИИ 

Потом мелькнул короткий период велосипедов с мотором, пришла эпоха мопедов. Я целый год собирал пустые бутылки и экономил на школьных перекусах, чтобы на условиях софинансирования купить мопед «Рига-12». Он стоил 301 руб., но эта сумма превышала общий заработок родителей на 27 руб. Мне удалось собрать 64 рубля, мопед был куплен – это стало событием номер один для нашей улицы на целую неделю. Маленькой полукилометровой улицы для такого зверя было уже мало, я стал выезжать на асфальт улицы 40 лет Октября и обнаружил, что там тоже есть своя моторизованная тусовка. Я со своей новенькой «Ригой» сразу оказался в числе мопед-элиты. Наконец-то вытянутость города стала адекватна моим техническим возможностям. Мы носились туда-сюда, как угорелые, доводя моторы до каления, а потом всем гуртом разбирались в поломках. 

Мое наслаждение длилось недолго. На базаре мопед угнали. Я отвернулся, кажется, на пару секунд, а вернув глаза на место, увидел лишь багажник машины – и я еще долго бежал за ним, казалось, вот-вот догоню. Но Лисенок (так звали юного рецидивиста-угонщика) в последнюю секунду выкатился за ворота и дал по газам. 

С тех пор мне часто снится, что мой мопед, позже – мотоцикл, потом – автомобиль – угоняют или разукомплектовывают – и я просыпаюсь с колотящимся сердцем.