Что ее жизнь? Театр

На днях в Воронеже впервые побывала народная артистка России Марина Неелова. На сцене театра драмы имени Кольцова прошел творческий вечер актрисы «Жизнь превращается в театр». На протяжении двух с лишним часов Марина Мсти­славовна с присущим ей остроумием рассказывала о себе, о театре, о коллегах.

По форме это было нечто среднее между творческим вечером и моно-спектаклем. Неелова блестяще изобразила дружеские шаржи на Валентина Гафта, Галину Волчек, Константина Райкина, Фаину Раневскую и Андрея Миронова. Актриса не только копирует голоса и интонации, она, кажется, видит самое нутро своих героев. Так, с импровизациями, пародиями и воспоминаниями о дружбе с великими актерами двадцатого века, и пролетел творческий вечер, по окончании которого воронежцы завалили любимую актрису цветами. Кстати, на сцену для Нееловой даже вынесли огромную корзину цветов от нашего губернатора Алексея Гордеева – оказалось, он тоже является почитателем таланта актрисы.

Наиболее известные роли Марина Неелова сыграла в таких картинах, как «Монолог», «Осенний марафон», «Дорогая Елена Сергеевна», «Ты у меня одна». Актриса также озвучила роль мыши в мульфильме «Алиса в Стране чудес». О том, как проходил ее творческий путь, Неелова рассказала воронежцам. А поскольку театр для актрисы неотделим от жизни, она пробежалась пунктиром по всей своей судьбе.

Все началось с балета

– Я родилась в Ленинграде. Когда мне было года 4, мама повела меня в Мариинский театр, который в ту пору назывался театром оперы и балета им. Кирова. Мы смотрели балет «Щелкунчик». На заднике был нарисован замок, и в том прекрасном возрасте, когда дети верят абсолютно во все, я и усомниться не могла, что замок ненастоящий. И, когда падал снег, меня не смущало, что на дворе лето. Я завороженно смотрела на происходящее и во все верила. Это было настоящей сказкой. Я не сомневалась, что летом зима – это совершенно нормально. Я любовалась артистами балета, восхищалась, как же прекрасно  и легко они в свете лучей танцуют на пуантах, и поражалась, как они умудряются ловить букеты, которые издалека кидают им зрители. Я мечтала иметь такую же балетную пачку и так же утопать в цветах. Все это, наверное, и определило мою дальнейшую жизнь. Тогда я твердо для себя решила – стану балериной!

Знак судьбы

– Во времена моего детства было очень модным собирать фотографии известных артистов кино, которые продавались в «Союзпечати». Но я этим как-то не болела, меня это не привлекало. В своих фантазиях я уже была известной балериной. И вот, помню, идем мы с мамой по Васильевскому острову мимо киоска – мне лет 7, наверное, было. Я останавливаюсь и прошу купить открытку. Причем там были фотографии таких красавцев, как Стриженов, Самойлов… Но я выбрала фото совершенно невзрачного Василия Васильевича Меркурьева. Мама удивилась, но купила. Вы не представляете, сколько у меня было восторга! Я прижимала эту фотографию к сердцу и даже целовала ее… Почему я выбрала этого «глубокого старца» (ему на тот момент уже было лет 40), для меня остается загадкой.

Прошло несколько лет. Я победила в школьном, районном, областном, Всесоюзном творческих конкурсах и уже должна была ехать со стихотворением Агнии Барто на Кубу. Я собиралась там всех поразить своими талантами, но моя мама решила по-другому – она увезла меня к бабушке на Волгу. В общем, после того как я блестяще победила во всех этих конкурсах, меня автоматически приписали к драматическому кружку Дома пионеров. Так я из «артисток балета» в своих мечтах перешла в «драматические артистки». И уже не сомневалась, что после школы буду поступать в театральный институт – в ЛГИТМИК. Юношеский максимализм мне подсказывал, что не поступить я просто не могу. Хотя оснований для этого не было – конкурс в ту пору был 150 человек на место. Я думала, что приду и все ахнут: «Ну наконец-то! Мы вас так ждали!»

И вот, когда я туда поступила, круг замкнулся – я попала на курс профессора Меркурьева – того самого, чье фото я целовала, будучи 7-летней девочкой. Такой знак судьбы.

Об Олеге Дале

– На втором курсе меня пригласили попробоваться в картине «Старая, старая сказка», куда уже был утвержден Олег Даль. Туда пробовалось уже несколько профессиональных актрис, а я даже не знала, что такое камера, что такое крупный план. В результате, когда Далю показали мою пробу в числе других и спросили, кого бы он утвердил, Олег Иванович ответил: «Кого угодно, только не эту!» Указал он, естественно, на меня. Но режиссер почему-то решил иначе… Перед первой встречей с Олегом меня предупреждали: «Смотри, не влюбись в него, по нему вся страна с ума сходит! С него пуговицы срывают, двери гримерных выламывают…» Меня так науськали, что я невзлюбила Даля еще до первой встречи. А когда он пришел, я обмякла и «зависла». И «висела» на протяжении всех съемок – не могла от него оторваться. От него вообще оторваться было невозможно. Помню, когда мы с Олегом репетировали какой-то спектакль, Галина Борисовна Волчек с умилением и восхищением смотрела на него и при этом говорила: «Вот дурак, вообще не то играет!» У Даля был какой-то магнетизм, какое-то насильственное обаяние.

Об Андрее Миронове

– Вскоре мне посчастливилось познакомиться еще с одним великим актером – Андреем Мироновым, который уже тогда был мегапопулярен. Помню, стою в огромном павильоне «Мосфильма», и издалека, по диагонали, идет Андрей. Он, в отличие от Даля, не так дивно двигался, да и вообще не отличался изысканностью форм. И вот он шел мне навстречу летящей походкой – волосы разлетаются, полы пиджака развеваются… А я издалека смотрю, как он приближается, и думаю: «Талантливо идет!» Когда Миронов подошел ко мне и протянул руку, представившись: «Андрей!», я так занервничала, что от волнения протянула в ответ свою руку и тоже сказала: «Андрей!» Он удивленно поинтересовался: «В каком смысле?»

Мы с Андреем были очень дружны, он был прекрасным партнером. Он меня очень многому научил. Миронов никогда не капризничал и охотно повторял дубль за дублем. Будучи уже знаменитым, обожаемым всеми актером, он очень много работал. Ему говорят: «Андрей, это прекрасно!» А он: «Можно еще разочек?» Жаль, что ушел так рано.

О Фаине Раневской

– О Раневской можно рассказывать часами, и, возможно, мы приедем к вам с Еленой Камбуровой и посвятим весь творческий вечер рассказам о Фаине Георгиевне. Когда я работала в театре Моссовета, там еще играла Фаина Раневская. Я всегда с упоением наблюдала за ней, подглядывала, как она за кулисами готовится к своей следующей сцене… Я очень хотела с ней познакомиться, но не представляла, как смогу к ней подойти. Сказать: «Фаина Георгиевна, я вас обожаю?» Так это банально, ее обожала вся страна! И вот полтора года кругами ходила, но так и не осмелилась подойти. И уже потом, по прошествии долгого времени, мы все-таки познакомились. Когда мы обсуждали время нашей работы в театре Моссовета, она, как человек с фантастическим чувством юмора, сказала: «Работать в театре Моссовета – это все равно, что в дачном сортире плыть в стиле баттерфляй». Учитывая то, что Фаина Георгиевна всегда плыла по жизни стилем баттерфляй, мне кажется, ей любой театр был бы мал – такова была степень ее таланта.

И, когда Наталья Крымова снимала фильм о Раневской, незадолго до ее ухода, она спросила Фаину Георгиевну: «А почему вы все время изменяли театрам, переходя из одного в другой?» На что Раневская ответила: «Я искала святое искусство!» Крымова спросила: «Нашли?» «Нашла, – ответила Фаина Георгиевна. – В Третьяковской галерее!»

О семье

– Сейчас моя семья живет в Голландии, а я живу между Мос­квой и Гаагой, потому что имею такую счастливую возможность не бросать театр. 20 дней я живу там, 20 дней здесь. Муж сейчас является послом в Нидерландах, так что я – послица, как говорят в народе. Моя дочь Ника учится в Голландии – в Гааге, в Королевской академии искусств. Я ее не допускала к театру, считая, что у нее нет ни таланта, ни способностей. Точнее, они есть, но в другой области. И я счастлива, что Ника воспринимает театр исключительно как зритель.