30 процентов

Позавчера страна отметила, пожалуй, один из самых неоднозначных праздников в своей современной истории – День России. Его суть, как подтверждают многочисленные соцопросы, до сих пор неясна большинству россиян, что, впрочем, не мешает им радоваться возникшему из ниоткуда выходному.

По факту, 12 июня 1990 года первым Съездом народных депутатов РСФСР была принята «Декларация о государственном суверенитете РСФСР». В следующем году в тот же день прошли выборы президента республики, на которых победил Борис Ельцин. А 1992 год день 12 июня встретил уже в ранге официального государственного праздника. Так что 2012 год получается для Дня России юбилейным – дата отмечается в стране ровно 20 лет.

20 лет, в принципе, срок немалый для того, чтобы утвердить в сознании людей практически любой праздник. Впрочем, сама суть дня 12 июня разделила наше общество на две части: на тех, кто счел его отправной точкой в строительстве новой России, и на тех, кто счел саму декларацию катализатором распада Советского Союза (а Ельцина, избранного в тот же день годом позже – основным его исполнителем). Для последних, понятное дело, праздником 12 июня не сделает даже статус выходного дня.

Впрочем, лукавлю. Расслоение общества по отношению к празднику произошло даже не на два, а на три лагеря. Третий – самый многочисленный. Он состоит из людей, которые в принципе не понимают сути праздника и, более того, даже зачастую не знают его правильного названия. Так, согласно опросу, проведенному в текущем году «Левада­центром», 36% россиян считают 12 июня Днем независимости, хотя праздник никогда так не назывался. И это – минимальный процентный показатель за все время наблюдения за отношением жителей страны к празднику с 1998 года. Максимума локальное невежество россиян достигло в 2003 году, когда за вариант «День независимости» высказалось 65 (!)% опрошенного населения России. Стоит отметить, что правильное название в 2012 году указало лишь 40%. Согласитесь, цифры эти дают определенную пищу для размышлений, особенно руководителям государства.

Правда, есть еще и другие цифры. Они касаются собственно отношения россиян к событиям, произошедшим после 12 июня 1990 года. В 1998 году 57% опрошенных ответили, что принятие декларации пошло во вред стране. Лишь 27% увидели в факте ее принятия благо, и 16% затруднились с ответом. Результаты аналогичного опроса в 2012 году демонстрируют смену вектора: уже 54% населения видят положительные моменты принятия декларации. Противников документа и последствий, к которым привело его принятие, стало ощутимо меньше: лишь 16%. Но резко возросло количество затруднившихся с ответом – 30%. И над этой последней цифрой стоит поразмышлять особо.

Понятно, что внушительная часть «неопределившихся» – это представители нового поколения, которые не могут сравнить ситуацию до и после принятия декларации. Но считать, что все они – сплошь «молодняк», было бы неправильным.

Для взрослого человека неопределенность чаще всего означает непонимание. И если за более чем 20 лет он не смог понять сути произошедших в стране изменений, то это уже тревожный сигнал. 16% недовольных – их уже не переубедишь. Как правило, здесь мы говорим о так называемом «протестном электорате», часто отрицающем все позитивные изменения в жизни общества. 54% «довольных» – цифра лукавая. В нее входят, в частности, и те, кто проводит сравнение эпох со слов других людей (тут мы опять говорим о молодом поколении). Однако и те, и другие имеют мнение, которое необходимо уважать. Но 30% людей, не имеющих собственной позиции по глобальным историко­политическим вопросам – это свидетельство невысокого уровня политической культуры общества.

Чем опасна эта цифра? По сути, 30% населения в определенных моментах могут сделать любой политический результат, если появится сила, способная манипулировать ими. Пока манипулирование проходит по «классическому» сценарию, при котором власть оперирует сознанием этих людей с помощью запоминающихся и приятных на слух лозунгов и терминов (когда­то это были «демократия» и «гласность», сегодня – «стабильность»). Но история показывает, что именно такая категория людей косвенно ответственна за события, случившиеся в стране почти сто лет назад: выразила бы в 1917 году «неопределившаяся» часть населения свою позицию, глядишь, была бы сейчас в России конституционная монархия, а у меня не было бы информационного повода писать эти строки. Поэтому «аморфная масса» (особенно численностью в 30% населения) является опасной силой. «Обезопасить» же ее путем повышения политической культуры никакой власти, в том числе и российской, невыгодно: велика угроза непредсказуемого электорального поведения. Поэтому, видимо, в ближайшие годы вектор государственной политики в отношении даты 12 июня будет направлен на разъяснение ее названия, а не сути.