Свидетели фальсификации

Читая американские детективы, всегда удивлялся тому, сколько деталей преступления частные сыщики, вроде Ниро Вульфа и Арчи Гудвина, узнавали из газетных репортажей. Согласитесь, одно дело читать отчеты с зарисовками характеров после вынесения приговора, и совсем другое – наблюдать за теми же деталями и характерами в ходе процесса.

Судебный процесс по делу бывшего депутата облдумы Сергея Жукова как раз предоставляет возможность второго типа. Через газету «Берег» вы можете следить за всеми поворотами сюжета. Например, на последнем, сентябрьском заседании Ленинского суда выступила свидетельница, которая заявила о наличии у Жукова алиби.

Но сначала кратко напомним криминально-судебную хронику предыдущих судебных заседаний, начавшихся в июле этого года. Сергей Жуков обвиняется в том, что 9 августа 2011 года между шестью и семью вечера, будучи в маске клоуна,   плеснул серной кислотой в лицо своей знакомой Марине Шероновой. 25-летняя девушка частично потеряла зрение и перенесла несколько операций. В суде она выступала только один раз, журналист «Берега» на этом заседании не присутствовал. На других – были опрошены многочисленные свидетели: знакомые потерпевшей и обвиняемого, коллеги по работе, эксперты. В том числе – личный водитель Сергея Жукова и шофер машины (родственник подсудимого – Щепетинский), подвозивший замаскированного преступника к остановке «Девицкий выезд», где и было совершено нападение на девушку.

Личный водитель Жукова Василий Юрьев тем временем получил от шефа указание ждать его ночью на трассе в Тульской области, причем в ходе следования к месту встречи нарушить правила (превысить скорость, чтобы видеокамера это сняла).

Выступили в суде и два эксперта. Первый, Юрий Григоров, заявил, что преступник мог купить жидкость, попавшую в глаза пострадавшей, в любом автомагазине. Второй, Дмитрий Хромов, от судмедэкспертизы, который дважды осматривал Марину Шеронову, установил у потерпевшей ожоги правого и левого глаз 2 и 3 степени соответственно.

На этом заседании (за ним и последовало то сенсационное, на котором защита представила свидетеля алиби) подсудимый в очередной раз обратился к судье Николаю Косенкову с просьбой об освобождении его из-под стражи на время рассмотрения дела. «Дело сфальсифицировано. Выпустите меня, и я соберу доказательства этого», – заявил Жуков, встав у прутьев.

Нужно ли пояснять, что Сергей Жуков полностью отрицает свою вину? На ту же тему (после публикации отчетов июльских заседаний суда) в «Берег» пришло электронное письмо, безграмотное по форме и странное по содержанию. Предлагаю его вниманию читателя с минимумом правок, просто чтобы облегчить чтение: «…Пишет вам защитник бывшего депутата Жукова Сергея Алексеевича который в настоящие время находится в следственном изоляторе по сфальсификационному преступлению против гражданки Шероновой. Сергей Алексеевич хочет рассказать о ряде преступлений, а именно преступной группы и не добросовестных чиновниках, которые спланировали ряд преступлений против самого Жукова и его супруги Денисовой Г.Д. Чтобы отомстить и отнять имущество. Все документы подтверждающие, все сказанное и выше перечисленное будут вам представленны по первому требованию, или отправленны на ваш электронный адрес. Также при необходимости можно встретится с адвокатом, который подтвердит и покажет все необходимые документы. А именно: судебные решения, протоколы допроса по уголовному делу. Пишите, будем ждать ответа» (стиль, орфография и пунктуация сохранены – прим. авт).

Я, конечно, написал, мол, «присылайте что есть». Но ответа не дождался. А еще в перерыве между заседаниями переговорил с адвокатом Жукова Сергеем Мещеряковым, который ничего такого не подтвердил и не показал, как было обещано в письме, и вообще от послания в редакцию категорически отмежевался.

Между тем главный месседж письма тот же, что и в выступлениях обвиняемого: «Жуков – жертва фальсификации!»

«Жуков был со мной»

Так что последнего по времени заседания журналист «Берега» ждал, будучи весьма заинтригованным.

Без обиняков сразу скажем, что свидетелем защиты выступила любовница Сергея Жукова Татьяна Е-ва, женщина 30-35 лет. С экс-вице-спикером областной Думы Татьяна, по ее словам, познакомилась случайно шесть лет назад. Женщина выступала на суде охотно, речь ее лилась столь бурным потоком, что судья Косенков несколько раз просил свидетельницу возвращаться от ненужных подробностей к сути дела. Что мы и сделаем при передаче.

– В июле 2011 года мы с семьей отдыхали на турбазе «Белые пески», а 1 августа вернулись в Воронеж. Сергей Алексе­евич мне позвонил 4-5 августа, спросил, как я отдохнула, и предложил встретиться, – рассказывала суду Татьяна. – Мы договорились увидеться 9 августа (день преступления – прим. авт.) у меня на съемной квартире на улице Фридриха Энгельса. Сергей Алексеевич приехал днем, где-то между 15 и 16 часами, предложил составить ему компанию и вместе съездить в командировку в Москву. Сначала я согласилась, но потом передумала. У меня дома окотилась кошка, а мама не захотела присматривать за котятами. Поэтому я решила остаться. Жуков пробыл со мной долгое время, несколько раз в тот вечер мне звонила мама, а около восьми часов вечера позвонил муж. Помню, я сделала Жукову знак, чтобы вел себя потише, он как раз уже одевался. Вскоре после этого Жуков от меня уехал.

Е-ва также рассказала, что узнала об аресте Жукова в конце декабря прошлого года от оперативника, который пришел к ней домой для якобы частной беседы. Потом его коллеги приходили еще. Сотрудники полиции, по словам Е-вой, проводили обыски в квартире, искали какие-то улики. «Они вели себя вызывающе. Угрожали поднять плинтусы после недавнего ремонта. Меня, мою маму, мужа и сына вызывали на допрос в Следственный комитет. Параллельно у меня шел бракоразводный процесс, так как о моих тайных отношениях стало известно моему супругу и он подал на развод», – сообщила свидетельница.

Зато у Е-вой явно налажены отношения с супругой Жукова Денисовой, до заседания обе женщины беседовали, как хорошие знакомые.

И, если свидетельница не лгала, Жуков не мог оказаться между шестью и семью вечера 9 августа в районе «Девицкого выезда». Правда, как заявила Татьяна, она несколько раз в течение вечера заходила в душ и времени своего пребывания там не засекала. А от ее квартиры до места преступления не так уж далеко, чтобы человек не мог по-быстрому смотаться туда и обратно на машине. Да и был ли Жуков у Е-вой именно в тот роковой день?

«Недостатки» искренности

Исследование правдивости ее показаний было поручено следствием эксперту Юрию Юрьеву – доценту кафедры психологии ВГПУ, с 1995 года работающему деканом психолого-педагогического факультета данного вуза. Только в этом году Юров, по его словам, по контракту привлекался следствием к 30 подобным исследованиям. Юрий Васильевич обычно давал заключение на основании видео с допросом свидетельницы Е-вой.

Вердикт специалиста был следующим: «При ответах на вопросы следователя часть изложения была правдива, но, рассказывая о важных для следствия моментах (времени и месте пребывания Жукова) женщина начинала проявлять признаки недостаточной искренности: поправляла волосы, менялась интонация голоса, бегали глаза».

Гособвинитель Наталья Кузнецова спросила у свидетельницы прямо: «Вы в курсе, что, если судья вынесет обвинительный приговор, против вас может быть возбуждено уголовное дело за дачу ложных показаний»?

Та ответила утвердительно. Ранее в кабинете следователя она отказалась проходить тестирование на полиграфе из-за проблем с сердцем (приступы мерцательной аритмии), что могло повлиять на результат исследования. К слову, Е-ва – медик, как она заметила, «заканчивала один вуз с экспертом Юрьевым». Обнаруженную им «недостаточную искренность» объяснила волнением на допросе. Юрьев же подчеркнул, что специфическое волнение наблюдалось у Е-вой только в обозначенные им моменты, а не в ходе всего допроса.

Со своей стороны, адвокаты Жукова долго оспаривали квалификацию эксперта.

В итоге, чтобы унять затянувшиеся прения, судья Косенков счел необходимым напомнить всем, что «исследование эксперта носит вероятностный характер и это далеко не единственное доказательство по делу».

Для полного удовлетворения

После заседания журналист «Берега» поинтересовался у гособвинителя Натальи Кузнецовой, какие доказательства являются решающими, по мнению стороны обвинения?

«Жукова узнал муж Шероновой, и у нас есть машина, на которой скрылся преступник», – ответила Наталья Кузнецова, дав понять, что алиби от Е-вой обвинение нисколько не поколебало.

– Нет ли у вас претензий к тому, как было проведено расследование? – был следующий вопрос.

У обвинения, как оказалось, претензий нет. А вот у меня, как у наблюдателя процесса, несколько иная точка зрения.

Если помните, в деле фигурирует земельный участок, «забитый» под строительство секции жилых домов и торгово-офисного центра фирмой ООО «МВИ» практически на территории авиазавода. Соучредителями фирмы значились и будущий подсудимый Жуков, и потерпевшая Шеронова. Она представляла интересы другого бизнесмена – своего родственника Владимира Бубнова, у которого с начала нулевых бизнес сопровождается постоянными конфликтами: то – с правоохранителями, то – с партнерами. Между Жуковым и Бубновым тоже якобы произошел некий конфликт, в результате которого Марина Шеронова сначала лишилась своей доли, а затем (удачно оспорив свое право на активы) чуть не лишилась глаз.

Не стоило ли СК присмотреться к деятельности рисковой фирмы, столбящей землю на территории режимного предприятия? А заодно и к бизнесмену Бубнову, что одним махом потерял и своего представителя в бизнесе (Шеронову), и компаньона Жукова. Справедливости ради надо отметить, что Жуков очень настаивал на вызове Бубнова в суд, когда заявлял о фальсификации. Суд, по-видимому, посчитал это выяснение не относящимся к рассматриваемому преступлению.

Но, сдается мне, Ниро Вульф счел бы без этого расследование неполным.