Андрей Аверьянов: «Если скажут, что я профнепригоден – развернусь и уйду»

В Воронежском концертном зале с программой «О своих современниках» выступил известный актер Валентин Гафт – в компании нашего земляка Андрея Аверьянова. Андрей родился в Воронеже (здесь до сих пор живут его сын, мама, сестра и прочая родня), окончил воронежскую Академию искусств, несколько лет работал в Камерном театре.

Старая дружба

Последней работой Аверьянова стал криминальный боевик «Белые волки», где Андрей исполнил одну из главных ролей – офицера особого подразделения спецназа.

– Мы отсняли два сезона, речь уже шла о третьем, как грянул кризис. Пока съемки заморожены. По-разному можно относиться к сериалу, но на общем фоне он смотрится нормально, – говорит Андрей. – Сейчас снимаюсь в 12-серийном фильме «Полет белой стрелы». Это история, основанная на документальном факте. В 90-е годы было негласное объединение: оперативники между собой договорились – и без суда и следствия начали вычищать авторитетов уголовного мира. Просто убивать их. Главные герои – три друга-оперативника. Одного играет Саша Саюталин, другого я, а третьего Володя Маслаков. Не знаю, что из этой робингудской истории получится…

– Вам нравится оружие держать в руках?

– Приходится, но я этого не люблю. С удовольствием сыграл бы в жанровой комедии или в музыкальном фильме. Но такое сейчас не снимают.

– Вы еще успешно проявляете себя в качестве музыкального продюсера, сотрудничая с земляками-режиссерами Ниной Чусовой и ее супругом. Как они поживают?

– Отлично! Юра тоже стал режиссером, успешно ставит спектакли не только в столице, но и в Новосибирске, Екатеринбурге. Когда возникает потребность в моей работе, они всегда меня приглашают. Последняя наша совместная работа – спектакль «Божественная комедия» в питерском Театре эстрады. Гальцев там сейчас художественный руководитель. Он и главную роль сыграл. Я полностью писал музыку, все тексты песен… В общем, выступал как музыкальный продюсер. Симпатичная штука получилась, я доволен. В Питере этот спектакль пользуется успехом.

– У вас с земляками дружеские или чисто рабочие отношения?

– С Ниной и Юрой мы вместе учились в воронежском институте искусств, работали в самарском театре. С тех пор и дружим. Не могу сказать, что часто видимся, но созваниваемся регулярно. Летом они приезжали ко мне в деревню. Обещали наведаться с детьми на зимних каникулах, на санках покататься, но пока не доехали. Занятые люди!

Только звезды и фрики

– Как поживает ваша музыкальная группа? Концерты даете?

– Никак не поживает. Последний концерт был года 4 назад в московском пабе «Джолли Дог». А потом я распустил ребят, потому что наша деятельность оказалась нерентабельной. У меня ведь был большой коллектив – восемь человек. Это достаточно дорогостоящая штуковина. И московские клубы средней руки не тянули наших гонораров. Нам могли предложить просто поиграть на кассу – сколько придет людей, столько придет. Но у меня еще нет такого имени, на которое народ побежал бы скупать билеты. А выступать, чтобы сделать кассу бару, несерьезно. Раз, два, три можно выступить бесплатно, а дальше? Это молодые музыканты могут позволить себе играть в удовольствие, им по кайфу. А у меня в коллективе – взрослые мужики, которым нужно кормить семьи. Так что пока этот проект отложен в долгий ящик. Я, конечно, надеюсь, что когда-нибудь обстоятельства изменятся… Как? Ну, допустим, у меня появится достаточно широкая популярность, и я смогу собрать клуб без усилий: повесил афишу – и люди пошли. Тогда мы снова соберемся. С ребятами я продолжаю общаться и сотрудничать. Если для театра или для кино нужны живые инструменты, ребят приглашаю как сессионных музыкантов.

– Вы – актер театра «Современник», довольно много снимались… Неужели до сих пор вас люди не узнают?

– Расскажу одну смешную историю. Недавно выхожу из театра, ко мне подходит женщина с фотоаппаратом. «Чулпан Хаматова в театре?» – спрашивает. Говорю, что Хаматова сегодня не играет. «А Ваня Стебунов?» Объясняю, что раз машина стоит – значит, он еще в театре. Женщина убегает, я завожу машину. Тут она возвращается: «А давайте я с вами сфотографируюсь – вас я тоже где-то видела…» Вот это «где-то видела» не сделает кассу. Если бы я сегодня приехал без Гафта, был бы пустой зал. Пришли бы только друзья, знакомые.

– В телепроекты, вроде «Ледникового периода», не зовут?

– Туда приглашают либо людей известных, либо фриков вроде Зверева, Жириновского. Я ни тем, ни другим не являюсь. Забавные дураки украшают проект, над ними поржать можно. А какую аудиторию могу собрать я? Кому интересен? Во всяком случае, пока…

Человек-парадокс

– Артисты, которых вы пародируете, обижаются? Или, наоборот, благодарят за пиар?

– Я не настолько серьезный полигон, чтобы мог их пиарить. Говорят, Денис Майданов обиделся на мою пародию, дошел такой слух. Майданов собирает сегодня стадионы. Я сто мест если соберу – уже хорошо. Ну, кто я для него? Блоха. Может, он просто обидчивый парень...

– Почему вы так самокритичны?

– Я реалистичен. В «Современнике» служат 60 артистов. Кого вы из них знаете, кроме Хаматовой, Гафта, Ахеджаковой и Вани Стебунова, который уже одной ногой ушел из театра? Так же, как во МХАТе все знают Хабенского с Пореченковым, а в театре – 200 гениальных артистов, уж точно получше Пореченкова. Поэтому зачем преувеличивать собственную значимость?

– Как вам вместе работается с Валентином Гафтом? Часто можно услышать советы от мэтра?

– Он не такой человек, чтобы советовать, учить. Это не в его природе. Помню, я сыграл во «Врагах»; Валентин Иосифович был на премьере. На банкете говорит: «Старик, молодец! Поздравляю, хорошая роль. Но говно полное! Это нужно делать ярче!...» Вот такой он парадоксальный. Человек-парадокс. Что у него в голове – вообще непонятно. Получилось или не получилось – можно понять по его интонации. Но соприкоснуться с ним и в жизни, и в творчестве – большое счастье. По дороге в Воронеж мы проговорили полночи, он рассказывал истории из жизни – из того времени, когда меня еще и в проекте не было. Валентин Иосифович – бездонный колодец, из которого хочется почерпнуть как можно больше. Такое вот у меня потребительское отношение…

Безраздельный унитаз

– Прежде у вас была служебная квартира в Москве, а сейчас – домик в деревне. Вы его купили?

– Служебная квартира остается, правда, со временем она превратилась в общежитие, туда подселили нашего артиста с девушкой. А дом я построил. Купил в поселке Кабаново 8 соток земли в 2011 году, в 12-м начал строить, а в 13-м мы с семьей туда заехали. Там здорово: 35 километров от МКАД, воздух чистый, березки и елочки на участке растут… Недавно кедр посадили, мама привезла из Воронежа боярышник. Жена даже что-то умудряется сажать, какие-то грядочки. Но дом, конечно, требует доработки – у нас даже забора пока нет!

– А знаменитые соседи есть?

– Для меня они все знаменитые. Слева живет Наташа Углицких – кинорежиссер, снявшая комедию «На крючке». Она на Пасху купила землю, построила дом. Наташа – моя близкая подруга, мы много лет дружим.

– Поэтому она пригласила вас в этот фильм?

– Естественно. Причем не потому, что надо было роль сыграть. Просто снимали в Таиланде, и она предложила: «Поехали с нами. Сыграешь эпизод, поплаваем, позагораем…» Я потом долго жалел, что согласился на эту авантюру. Так измучился! Летели через какие-то Дубаи и Бангкоки тремя самолетами – 30 часов туда, 30 часов назад. Без сна и отдыха. Получилось, что там я пробыл сутки, а на дорогу потратил 60 часов.

– На вас кризис отразился?

– А на ком он не отразился? Сейчас хуже всего тем, у кого есть деньги. Эти люди в панике. У меня денег нет, но много долгов, а отдавать их надо с учетом изменения курса. Я на строительство дома занимал и у друзей, и в банках. В этот дом вложил все, что мог и все, что не мог. Зато теперь не надо ни с кем делить умывальник и унитаз. Это стоит того, чтобы залезть в долги.

«Если смогу – помогу…»

– В Воронеже у вас остался сын Андрей. Он проявляет какие-то таланты?

– Он заканчивает школу, ему 16 лет. У Андрея был успешный опыт телеведущего, а вот актерством пока не хочет заниматься. Хотя очень одарен в этом смысле, музыкален. Пока я не вижу у него актерских устремлений. Если он захочет – отговаривать не буду: пусть делает, что считает нужным. Смогу чем-то помочь – конечно, буду помогать.

– В Москве у вас – две дочки, одна пишет стихи...

– Сашка вообще у меня человек слова, в свои 12 лет здорово сочиняет. Делает это осознанно. Ей нравится играть словами, она ими жонглирует. На день рождения подарила мне майку, где маркером написала стихотворение.

– А младшая?

– Анечке всего 1,5 годика, но ее любимые игрушки – книжки. Ей не нужны ни мячики, ни кастрюльки, ни игрушки, которые мама все время собирает в мешки и убирает. А вот книжки берет, показывает пальцем на страницу, которую нужно прочитать.

– Сейчас прошла информация, что актеров будут сокращать, проверять на проф­пригодность. Вас это пугает, настораживает?

– Нет, не пугает и не настораживает. Наши власти опять что-то выдумали – теперь пусть это как-то решают. Жираф большой, ему видней. Как меня это может коснуться? Если скажут, что я профнепригоден – развернусь и уйду. Даже переживать по этому поводу не буду!