На смерть поэта

«Как комья земли, били цветы в стекла катафалка. Они летели со всех сторон. Их бросали сотни рук. Машина не могла стронуться с места. Не только из-за тесноты и давки на площади. Водитель не видел дороги. Цветы закрыли лобовое стекло. Внутри стало темно… Глухие удары по стеклам и крыше катафалка нескончаемы. Людская стена не пускает траурный кортеж. Милицейские машины не могут проложить ему путь… Крики людей, вой сирен – все слилось. И цветы – летят… Рука Марины Влади сжимает мой локоть: «Я видела, как хоронили принцев, королей… Но такого и представить себе не могла…».

Так Вадим Туманов, близкий друг Владимира Высоцкого, вспоминал похороны всенародно любимого певца и актера.

Эта массовость была удивительной еще и потому, что власть замалчивала смерть неудобного для нее Высоцкого – такую несвоевременную, во время Олимпиады. Все советские СМИ дружно «не заметили» кончину Владимира Семеновича. Все, кроме двух – вышедших на следующий день с некрологами «от министерства культуры…» на последней странице. Это были «Советская культура» и «Вечерняя Москва». И лишь «Вечерка» потом позволила себе дать еще и заметку о похоронах барда и актера, за что ее редактор Семен Индурский был временно отстранен от должности, но остался в истории.

Формально Высоцкого сгубили «одна, но пламенная страсть», а точнее – пристрастие, и бешеный ритм жизни, но фактически, цитируя Блока, – «отсутствие воздуха». И про него, как и Пушкина, можно сказать: «Погиб поэт, невольник чести…»

В четверг – День памяти Владимира Высоцкого.