Пища для размышлений

Длинные ряды полок в гастрономе, на которых ничего, кроме пачек соли и итальянских спагетти. Нарезные талончики на «Масло животное» и на 300 граммов колбасы. Длинная очередь женщин с этими талончиками к прилавку с криками: «Масло давай! Картошку пожарить не на чем!»

Таким встретил меня молодой город автостроителей Тольятти в 1981 году, куда пришлось переехать вслед за родителями по их направлению на завод «Куйбышевазот». Воронеж с его радугой крышечек на стеклянных бутылках в магазинах «Молоко», с небольшим ассортиментом сыров и колбасы, с ароматом молотого, при тебе и для тебя, кофе в «Утюжке» показался потерянным раем.

Два мира,
два детства

Почему при едином управлении «развитым социализмом» тогда случился такой перекос в распределении продовольствия, а жители Саратова, Куйбышева, Тольятти, Ульяновска вновь стали называть себя «голодающим Поволжьем», мне не понять до сих пор. Первые два года в старших классах тоска по родному Воронежу была невыносимой. Конечно же, не по ряженке, кофе и колбасе, а по аромату самого города, этой атмосфере «русского Парижа», как мне, 14-летней, тогда казалось. По городу первых «квартирников» с иностранными студентами и «Бони М». По ресторану «Бристоль», куда дедушка брал меня с собой для прикрытия, чтобы выпить рюмку коньяку и переговорить о чем-то со знакомой официанткой. По торту из мороженого, который заказывали и доставляли с хладокомбината на каждый день рождения.

Ничем таким в Тольятти не пахло и близко. Там пахло кисловатым смогом, тянувшимся с промзоны. По утрам мы выходили в школу, на полном серьезе вступая в «сиреневый туман».

Ветер перемен

Конечно же, весь этот мрачняк был преувеличен – как отражение сгущенной ностальгии по Воронежу. На самом деле Тольятти – это также и парусные регаты, и бардовский фестиваль памяти Валерия Грушина. А лет пять спустя – это еще и настоящий свежий ветер перемен, а заодно и больших денег и первых бандитских разборок. Главный режиссер областного театра драмы Глеб Дроздов, попавший в опалу у воронежских партфункционеров, переехал в Тольятти, открыл здесь новаторский театр «Колесо», создал созвездие ярких, покоривших Европу спектаклей, вошел в местный истеблишмент, стал почетным гражданином города.

В общем, в Тольятти пахло не только аммиаком и азотом. А за хорошим кофе, сервелатом и шампунем мы с мамой ездили за 150 км в Димитровград. Город атомщиков под Ульяновском тогда снабжался не хуже Воронежа.

Снабженческий ренессанс

Но воспоминания детства – самые сильные. Вспоминая разговоры с родителями, а затем общаясь с другими местными старожилами, пришла к выводу, что «снабженческий ренессанс» Воронежа начался в конце 50-х годов. Именно с тех лет стала зарождаться неповторимая местная аура относительного – на фоне вечного советского дефицита – изобилия и атмосфера «русского Парижа». Сюда ездили закупаться из Центральной России и Поволжья. А сам Воронеж, как и Москва, стал городом «закрытой прописки».

– То начались годы относительного достатка. В магазине «Рыба» рядом с «Пролетарием» лежали в стеклянной витрине копченые осетры по 60 рублей за килограмм. Конечно, при тогдашней зарплате в 600-700 рублей это было дорого. Но к праздникам многие воронежцы могли себе позволить кусочек золотистого на срезе маслянистого «бревна». На проспекте Революции, 44 открылся первый магазин «Кулинария», где продавались вкусные и недорогие полуфабрикаты: мясные, овощные, крупяные котлеты, холодец, винегрет. В первых молочных магазинах торговали молоком и сметаной на разлив. Пол-литровые бутылки появились позже. И сразу же встала проблема возврата бутылок. Отмывать их после жирных, высокого качества кефиров, варенцов, ряженок, сливок, молока было сущим мучением, – рассказывает Владимир Мальцев, основатель и хранитель воронежского музея советской эпохи, расположенного теперь на площадях Музея-диорамы.

– На углу улиц Карла Маркса и Кардашова открылся магазин «Сыр». Полки занимали красные головки «Голландского», желтые круги «Советского» и «Пошехонского». Здесь же впервые появились плавленые сырки в серебряных обертках и очень вкусный колбасный сыр. Одно время продавали даже зеленый сыр, по форме напоминающий ведерко в серебряной бумаге. Его натирали на терке и сыпали в макароны. Добавленные в него альпийские травки придавали особый вкус. Но этот сыр оказался на любителя и как-то быстро исчез с прилавков, – вспоминает Владимир Андреевич.

Отдельный кондитерский магазин появился в Воронеже в 60-е годы, и его «вкус» уже хорошо помню и я. Первые воронежские карамельки детства – «Плодово-ягодная» и «Петушиные гребешки». А еще в том магазине на вес продавался мармелад. Стоил он дешево, продавщица отрезала его прямо из ящика. Коричневые пласты были переложены вощеной бумагой – такие скучные на вид, но яркие на вкус. Сейчас вроде бы все наоборот.

Взрослые радости

А вот взрослые радости – продукция «Главликерводки» и «Главспирта» – была просто шедевром даже на вид.

– Советские ликеро-водочные этикетки в среде коллекционеров всего мира ныне считаются предметом самого элитного собирательства. Выпускались они централизованно и были общими для всех заводов, в том числе для нашего Воронежского ЛВЗ, – поясняет Владимир Мальцев.

Старейший воронежский врач Татьяна Николаевна Русанова вспоминает, как в конце 50-х в витрине магазина «Соки-воды» на проспекте Революции появилось чудо:

– Средних размеров механический медведь, стоя на задних лапах, наливал из бутылки в бокал красную жидкость и выпивал ее. И все повторялось вновь. У витрины всегда толпились дети и взрослые. Но «прожил» медведь там недолго. Воронежцы шутили: «Спился».

А еще старожилы вспоминают уникальный магазин «Табак» по проспекту Революции, 26/28.

– Маленький, он был задуман и выполнен как изящная табакерка. Стены, прилавок, полки отделаны «под хохлому» – золотые и красные травы на черном лаковом поле горели как жар, отражаясь в большом зеркале. Запах хорошего трубочного табака «Золотое руно» наполнял магазин. В подзеркальнике – автомат для продажи спичек. Стоило опустить в щель копейку и выдвинуть узкий ящичек – и в нем оказывался коробок. Автомат работал исключительно на доверии и спички выдавал даже без монетки. Однако все честно платили, – вспоминает Владимир Мальцев.

Другая история

На стыке веков все несколько изменилось. Продуктовое изобилие советского Воронежа ушло в историю. А вот в Тольятти начался расцвет малого и среднего бизнеса, совместных предприятий, новых брендов. Здесь была открыта первая французская линия «Данон». Появились фирменные магазины на любой вкус. А в Москве демонстранты несли лозунги «Дайте жизнь, как в Тольятти!». Недвижимость в городе автостроителей уже стоила в полтора-два раза больше воронежской, в такой же пропорции исчислялся и уровень доходов.

А спустя еще десять лет маятник снова качнулся в сторону Воронежа – и по уровню жизни, и по гастрономическому разнообразию. Но это уже началась совсем другая история...