Тысячелетняя война

В январе в Воронеже на улице Переверткина двое родителей под пятьдесят насмерть напоили освященной водой свою 25-­летнюю дочь.

В конце июня уральское село Сагры атаковали бандиты, которые перед нападением, не скрываясь (поэтому сагровцы и успели организоваться для отпора), проехали из Екатеринбурга несколько километров, паля из стволов поверх встречных автомобилей.

10 июля за три минуты затонул теплоход «Булгария», который просто НЕ ДОЛЖЕН был возить людей.

Все это – и воронежский эпизод полугодичной давности, и летние события – явления одного рода. В том смысле, что вопиют о разделении людей на два типа. Это два довольно древних типа человека, которые снова стали актуальны.

Поскольку мы живем в Воронеже и потому, что трагедии Сагры и «Булгарии» (имена, и те намекают на древние корни происходящего сейчас) широко освещены, объясню свою мысль на примере убийства на улице Переверткина.

Почему сейчас я вспомнил именно эту историю? На выходных гостил в Липецке и купил местный «Репортер», где январское преступление на Переверткина подавалось как, представьте себе, – новость. Друг­липчанин заметил, что «газетам в Липецке просто не хватает новостей». Мол, тут в основном полагаются на «сарафанное радио» и то, что волнует людей, «редко напечатает местная пресса». Не то что, дескать, в Воронеже. Мой друг вообще любит проводить сравнение воронежцев и липчан как носителей различных человеческих типов. Согласно его таблице – липчане конкретнее, организованнее, «за свое порвут», но зато и живут скучнее и приземленнее что ли – в отличие от воронежцев. Воронежцы же развращены и искушены, как византийцы, и так же, как последние, не способны наладить свою жизнь «по уму».

Конечно, у нас есть отличия. Например, на поле СМИ. В Воронеже газета с именем «Репортер» не стала бы печатать заметку полугодичной давности, да еще с анонсом ее на первой полосе (почему я, собственно, и обратил внимание). Зато нашли повод. Оказывается, родители­убийцы с улицы Переверткина «долгое время жили в Липецкой области». Потом купили квартиру в Воронеже и перебрались к нам. Как изящно выражается «Репортер», «однажды они заметили», что в их дочь Александру (между прочим – мать двоих детей) вселился дьявол. Решили влить в нее 5 литров воды. Сначала «одержимая» пила сама, потом засопротивлялась, ее повалили на пол, по ней прыгали, но воду все­таки влили. Завернули в одеяло, положили рядом с собой и уснули. Обнаружили смерть только наутро.

В мае московский центр на Сербского констатировал у убийц шизофрению. Вскользь упоминается, что сумасшедшие состояли в религиозной секте. Но, думается, дело не в этом. И «сумасшествие» – всего лишь ширма. Ответьте на вопрос: «Что вы будете делать, когда «обнаружите», что в другого человека вселился дьявол?» Собственно, этот вопрос – пример простого теста. Нормальный человек (а хоть раз каждый ловил себя на подобных подозрениях относительно ближнего) скажет: кто я, чтобы делать такие выводы?! Так отреагирует человек цивилизации – воронежец, липчанин или курянин, не важно. Важно, что у него есть представления о норме и образе человеческого поведения. Он не заворачивается в козью шкуру и не носит в сумке скальпы врагов, как это делали дикие кочевники. Если вы думаете, что кочевники ушли в прошлое, посмотрите повнимательней вокруг. Кстати, чтобы не было обидно ни Воронежу, ни Липецку: убийцы­экзорцисты на самом деле приехали из бывшей республики СССР. Города заполонили дикари.

Кочевник по складу своей психики ориентирован на то, чтобы урвать (выжать из  пастбища все соки и перейти на другое), разрушить и разграбить созданное другими. Мир вокруг воспринимается только как территория для завоевания, но только когда куча тебе подобных достигнет размера орды. Такая ментальность, разумеется, подразумевает демонические основы. А собственная одержимость вытесняется вовне: поэтому можно насмерть «залечить от дьявола» собственного ребенка.

Внутренняя и внешняя нечистоплотность – также постоянные спутники кочевого образа жизни.

В том же супермаркете, где я покупал газету, женщина­продавщица устроила со своим «кавалером» разбирательство, кто и как кому потом замстит за «левые» гуляния. Типичное поведение кочующих людей. Они не знают стыда и не чувствуют вины. Это же относится к владельцу «Булгарии» и надзорным органам, за ясак закрывавшим глаза на ветхость судна.

Когда­то мы верили в спасительную силу культуры.

Но не Пушкин, а пушки позднего средневековья спасли цивилизацию от диких орд. Культура должна была ассимилировать тех, кого не достала артиллерия. Но не смогла. Настало снова время пушек. Однако мы больше не скрываемся за крепостными стенами, а они не штурмуют их. Сегодня каждый дом, двор, автомобиль – и есть отдельная крепость. Но финал противостояния не очевиден, как и много веков назад.