За пределами ярлыков

Участник недавно завершившейся «Джазовой провинции-2014», саксофонист Анатолий Вапиров – из тех музыкантов, которых принято называть легендарными. И не только потому, что джаз он играет уже несколько десятилетий. Главное – не «стаж», а сверхъестественный дар ощущать живую музыкальную ткань, одновременно же и создавая ее. Дар, которым Анатолий Петрович, безусловно, обладает.

Попали в точку

– Анатолий, вы теперь – представитель другой страны. Как оцените русскую публику «со стороны»?

– Я не чувствую себя представителем другой страны. Трудно описать свои ощущения: я же наполовину болгарин, наполовину русский. Публика-то везде одинаковая – что в Болгарии, что в России, что в мире в целом. Когда что-то делается талантливо и искренне – оно везде воспринимается очень хорошо. Мне кажется, что наш коллектив в России принимают так же здорово, как и в Европе. Разницы не вижу. Болгарские же мотивы, фольклор, безусловно, присутствуют в нашей музыке, если вы об этом. Мое глубокое убеждение: в будущем джаз станет «питаться» только фольклором. Все остальное будет «сдадено в музей». Да и сейчас уже так.

– Расскажите, как собрался Black Sea Quartet. Как вы нашли друг друга?

– С каждым из этих великолепных музыкантов я сотрудничал по многу лет – в различных группах и проектах. Предтечей Black Sea Quartet была группа Black Sea Trio, в которой принимал участие известный музыкант Энвер Измайлов. И вот один из фестивалей присылает нам заявку на выступление. Энвер в нем принять участие не мог, и я решил несколько реформировать состав, создав, таким образом, Black Sea Quartet. Мы встретились, поиграли полчаса, вышли на фестивальную сцену. И после первой же пьесы начался бис! Это нас так вдохновило на дальнейшее сотрудничество! Получается, мы со своей концепцией попали в точку… Три года уже играем вместе. К сожалению, правда, играем нечасто. Надеюсь, в России, с ее обилием фестивалей, усилится интерес к нашему творчеству – приглашать будут чаще.

– Вы говорите: «порепетировали полчаса и пошли играть». А достаточно ли таких сжатых сроков, чтобы почувствовать музыкальный язык, музыкальную манеру друг друга?

– Ну, знакомы-то мы давно. Поэтому чувствовать особо было не надо. И потом, мы ведь в принципе играем спонтанную музыку. Сейчас уже программа выкристаллизовалась, какая-то основа есть. Но начинали мы с абсолютно спонтанного варианта. Это – самая высокая и самая сложная категория музицирования. Дуэт – еще ладно, но вот играть спонтанную музыку квартетом – это, знаете ли, непросто. Как все происходит? Мы выходим на сцену, становимся – и начинаем играть. Не договариваясь. Мелодия сочиняется в момент исполнения. Гармония строится уже на основе мелодии. На основании гармоний складывается ощущение формы. Не глядя друг на друга, мы заканчиваем пьесу вместе! За всю свою жизнь я встречал очень немного людей, с которыми мог так играть. А вот с этими великолепными музыкантами, моими друзьями – могу. И играю. В принципе, мелодии уже у нас закрепились. Они нравятся и нам, и публике. Но все, что в середине мелодии – уже чистые импровизации.

Не авангардом единым

– Получается, такое взаимопонимание стало возможным только благодаря тому, что вы были заранее знакомы?

– Нет-нет, не только поэтому. Я ведь знаком со многими (улыбается – авт.) Но играть такие вещи могу только с избранными. Тут существует множество факторов. Скажем, фактор культуры музыканта, которого ты выбрал в партнеры. Он должен знать все то, что знаешь ты. Должен так же относиться к фольклору, как ты относишься. Так же разбираться в классической музыке. Когда культурные пласты совпадают – дело идет намного легче. И, кроме всего прочего, он должен быть композитором. Вот в Black Sea все – композиторы. Ведь кто такой композитор? Человек, который может сочинить мелодию. При этом нет права на ошибку: такие музыканты как минеры – ошибаются один раз. Во второй публика тебе уже просто не поверит.

– А чем вас заинтересовала «Джазовая провинция»?

– Это же уникальный фестиваль. Аналогов, насколько мне известно, нет во всем мире: чтобы мероприятие проходило в таком большом количестве городов сразу. Мы, опять же, давно знакомы с Леонидом Винцкевичем. Он увидел наш прошлогодний концерт в Томске – и сразу пригласил к себе на фестиваль. Я вообще довольно редко и мало выступал в России после того, как уехал жить в Болгарию. Поэтому тут до сих пор считают Вапирова страшным авангардистом. О, мол, Вапиров – это авангард. К сожалению или к счастью, я давно забыл это слово. Для меня авангард – всего лишь один из языков, которыми я владею. А в музыке (и особенно в той, которую мы играем) языков – масса. Поэтому наша музыка уже давно вышла за пределы ярлыков.

– Недавно в Воронеже прошел фестиваль джазового лейбла Leo Records. В числе прочих компания издавала и ваши записи. Расскажите о сотрудничестве с этим знаковым издательством.

– К сожалению, первая запись, которая там вышла – «Sentenced To Silence». К пересылке этой пластинки Лео Фейгину (издателю, главе Leo Records – авт.) я не имел отношения. Это все организовал Сережа Курехин. У Сергея вообще был огромный талант, даже более масштабный, чем его музыкальное дарование – он умел пиарить себя, как никто другой. Это сыграло свою роль. Потом уже пошло по накатанной: виделись с Фейгиным в Москве, передавали записи.

Воспитание публики

– Как обстоят дела в Болгарии с поддержкой молодых музыкантов?

– Я думаю, что молодежь поддерживают только в Европе, в каких-то скандинавских странах. В Болгарии же, как и в России, все давно пущено на самотек. Молодые музыканты появляются, но они, в основном, тут же уезжают учиться в Европу или в Америку. Но некоторые возвращаются. Например, у нас есть великолепный трубач Росен Захариев-Роко, который поучился немножко в Беркли и сказал: «Нет, это не для меня». Сейчас он концертирует в Болгарии. Тяжело молодым, тяжело. Даже процесс обучения организован странно. Зачастую, к сожалению, преподают те люди, которым и близко нельзя подходить к этой профессии.

– А с фестивалями какая ситуация?

– Парадоксальная. Я провел в этом году 23-й фестиваль «Varna Summer Jazz Festival» в Варне. А Варна – это город, где нет джазовых музыкантов, джазовых клубов и вообще никакой джазовой жизни, кроме фестиваля. Но фестиваль собирает великолепную публику и неизменно вызывает ажиотаж европейского масштаба! Пригласи туда любого европейского музыканта – и он с удовольствием приедет. Более того – последние лет пять-шесть стали ездить и зрители. Из Австрии вот регулярно приезжают. Мероприятие проходит в последний уик-энд июля – самое-самое время для отдыха. Провинциальный город Варна только летом становится морской столицей. И, пожалуй, культурной тоже. Мне удалось воспитать публику так, что она стала очень толерантной. Готовой воспринимать новое и интересное. Приведу такой пример. Однажды пригласил на фестиваль одно австрийское трио. Музыканты прислали записи, мне понравилось, и я решил их позвать. Но когда они приехали, выяснилось, что у группы изменился состав, и стилистика, соответственно, тоже поменялась. Это оказался «махровый» минимализм. Трубач берет ноту – и две минуты тишина. Музыка оказалось очень странной и, конечно, абсолютно нефестивальной. Но вся публика высидела час, и в конце сета даже аплодировала!

За себя и того парня

– В Интернете есть информация о том, что директор одной из французских компаний-производителей музыкальных инструментов подарил вам два инструмента…

– Это неправда. Он подарил мне шесть инструментов. Пять саксофонов и кларнет.

– Анатолий Вапиров считается фигурой, «открывшей» Сергея Курехина. Расскажите о вашем знакомстве.

– Это вопрос для отдельной пресс-конференции. Сергей присутствовал на всех наших записях, еще не играл, но ему очень хотелось. После записи «Мистерии» начали играть вместе. Это был еще период, когда Курехин занимался музыкой и хорошо играл. Потом, когда началась «Поп-механика» и прочие проекты, стало уже не до музыки. А дальше я уехал и узнавал о нем только из публикаций, из Интернета… Ужасно, когда молодыми уходят такие талантливые люди. К сожалению, Сережа не первый и не последний. Масса хороших музыкантов ушли от нас и в прошлом году, и уже в этом. Я думаю, у тех, кто остался, возникает необходимость жить и играть и за них тоже.

– Есть ли для хорошего музыканта разница, на чем играть?

– Донести свою мысль до публики можно разными способами. Можно – запредельными возможностями инструмента. А можно, например, просто красивой мелодией. И иногда самый простой выход гораздо точнее попадает в цель, нежели какая-то невероятная виртуозность. По молодости, когда мы «искали», я играл и на трех саксофонах одновременно! Есть много молодых музыкантов, которые начинают искать себя и думают, что достаточно извлечь из инструмента какие-то неинструментарные звуки – и ты достигнешь предела. Я таким музыкантам советую поиграть гаммы.