Экономический пиар

Для чего нужен формат «прямой линии» с президентом? Думаете, чтобы граждане могли задать свои вопросы главе государства? Как бы не так! Такие акции нужны, прежде всего, самому первому лицу – чтобы донести до людей нужную ему информацию в максимально сжатые сроки.

16 апреля. Очередная «прямая линия» Владимира Путина. Мероприятие, за которым предельно внимательно следили как россияне, так и иностранные политики и СМИ. Следили, чтобы понять: что именно попытается донести Владимир Владимирович до зрителей­-слушателей­-читателей?

И иностранные журналисты ответили на этот вопрос первыми: в сфере интересов российского президента внешнеполитические темы стали отходить едва ли не на второй план, уступив место внутриэкономическим вопросам. Свое видение экономических проблем, считают они, и пожелал высказать российский президент. Об этом в унисон заявили журналисты Financial Times, Wall Street Journal, New York Times и Figaro.

Какие же моменты выступления главы государства зарубежные журналисты выделили прежде всего? Ну, во-­первых, это – желание Владимира Путина выставить существующие экономические проблемы менее значимыми, нежели их представляли эксперты и руководители федеральных министерств еще в декабре прошлого года. Во-­вторых, попытки главы российского государства принизить влияние на экономику западных санкций и параллельно – преувеличить те возможности для экономики, которые они, эти санкции, открывают. В третьих – стремление взять под личный контроль вопросы безработицы, сокращения заработной платы, увеличения пенсионного возраста, и т.д.

Во мнении этом, впрочем, есть определенное лукавство. Будем откровенными: те, якобы сугубо экономичекие, проблемы, которым было уделено внимание в ходе «прямой линии», имеют четкую связь с политикой – прежде всего внешней. Те же санкции – как можно не брать в расчет их политическую природу? Но в одном я с иностранными коллегами соглашусь: Владимир Путин попытался перенести вектор внимания населения с внешнеполитических на внутриэкономические вопросы. И для этого были более чем веские причины.

Политическая пропаганда – хорошая штука для достижения вполне определенных целей. Когда Россия присоединяла Крым или заявляла свою позицию по конфликту на юго-­востоке Украины, она была необходима. Именно она, пропаганда, помогала формировать ультрапатриотичные настроения в обществе, убеждая его членов готовиться к возможным экономическим проблемам. И люди готовились, понимая, что некоторое время потерпят, зато потом будут пожинать плоды позиционирования собственной страны как настоящей державы. Будем откровенными: никто особо не роптал. Хотя негативные последствия санкций, снижения курса рубля и общего падения производства, торговли и пр. ощутил на себе, пожалуй, каждый.

Сегодня же ситуация изменилась. Россияне привыкли к тому, что «Крым – наш», многократно выразили готовность потреблять «импортозамещенные» продукты питания, а теперь хотят стабильности – той самой, о которой так много раз говорилось за последние 15 лет. Ее, стабильности, в современных экономических условиях достичь невозможно – это и ежу понятно. Но власть должна продемонстрировать контролируемость ситуации. И Владимир Путин в ходе «прямой линии» о сохранении контроля говорил не один раз.

Контроль – имеется, санкции – не действуют, экономика – восстанавливается, безработица – не растет, доходы – почти не снижаются – когда эти фразы люди слышат от региональных и муниципальных руководителей, то не очень им доверяют: кошелек часто говорит обратное. От главы же государства – принимают на веру. Президенту лучше знать, и все тут.

Исстари сложилось так, что если царь (генсек, президент – без разницы) говорит русскому человеку, что в курсе его проблем и готов помочь ему в их решении, то он – этот самый человек – успокаивается. А что может быть лучше для руководителя, для решения им самых разнообразных проблем (в том числе, и политических), чем спокойствие в обществе?

В этом и есть ценность «прямых линий». Если обеспечить грамотную ее режиссуру, то можно моментально достичь поставленных целей в масштабах целой гигантской страны. Поэтому, если бы такого формата не существовало ранее, то сейчас – в, мягко скажем, непростой политической и экономической ситуации – его было бы просто необходимо придумать.