Максим Рысанов:

Недостатка в концертах академической музыки у нас в городе, слава Богу, нет. А уж в период проведения Платоновского фестиваля – тем более. Мероприятий – масса, но даже в этой массе (прекрасной по определению) некоторые выступления явно выделяются. Одно из них – состоявшийся в один из первых фестивальных дней концерт альтиста Максима Рысанова, уроженца Украины, живущего в настоящее время в Великобритании.

Юный любитель футбола

На пресс-конференции, предварившей концерт, Максим Рысанов озвучил бытующее мнение: сложнейший альтовый концерт Плетнев написал специально для того, чтобы проверить, насколько хорош тот или иной альтист. Впрочем, маэстро рассказал еще много чего интересного…

– О том, что Плетнев написал произведение для «проверки» музыкантов, говорит он сам, – начал Рысанов. – Хотя, может, эта фраза – только демонстрация своеобразного юмора Михаила. Не знаю. В любом случае, концерт очень хороший. Необычно то, что партии альта содержат так много нот. Впервые я сыграл это произведение в Москве в сентябре прошлого года. К событию пришлось готовиться задолго: я «расчистил» свой график на месяц, чтобы отрепетировать эту вещь. Работать было хоть и сложно, но интересно. Музыка очень необычная. Написанная в атональном ключе. Она – как бы из русского XIX века. Там много фольклора, масса оттенков народной музыки. Есть переклички с русскими композиторами: что-то от Мусоргского, что-то от Чайковского…

– Максим, вы говорили в одном из старых интервью, что альтистов вообще довольно мало. Со времен «постановки» этого «диагноза» ситуация изменилась?

– Да. Ситуация меняется быстро. Я не считаю себя пожилым человеком, но мне уже приходится оборачиваться назад и смотреть, кто дышит в спину. После Башмета люди поняли, что альт – это интересно, что это действительно очень хороший инструмент. И на нем возможно играть хорошо. Поняли и то, что это – редкость, а редкость всегда ценится.

– А вы почему в свое время выбрали именно альт?

– Потому что меня не взяли на скрипку (дружный смех – авт.). Моя мама – преподаватель игры на скрипке. Она привезла меня прослушиваться в Москву, когда мне было девять лет. На первом прослушивании сказали, что я слишком маленький. На следующий год я вновь приехал на прослушивание. И тогда сказали, что мне на скрипке играть уже поздно. Посоветовали обратить внимание на альт. Познакомили с преподавателем. Она мне очень понравилась как человек – и я остался. Первым вопросом педагога ко мне был – «Любишь ли ты играть в футбол?» Я ответил утвердительно – так и установился человеческий контакт.

Би-Би-Си – могучие крылья Лондона

– Вы играете на альте 1780 года, работы Джузеппе Гваданини. В чем уникальность этого инструмента?

– Этот мастер сделал всего шесть альтов. Я видел три инструмента Гваданини. Два из них были созданы до моего альта, а один – после. И я проследил, как Джузеппе искал идеальную форму. Альт – немного необычный: у него удлиненная шейка и непропорционально узкая нижняя часть. В верхних позициях на нем играть удобно: не приходится сильно разворачивать руку. Но, главное, что у него мощный пробивной звук. Правда, инструмент капризный: реагирует на погоду. Очень меняется звучание в зависимости от влажности.

– Как получилось, что вы стали дирижировать? Что послужило импульсом?

– Будучи студентом в Лондоне, решил попробовать. Получилось неплохо. Три года я занимался дирижированием. Даже поехал на один конкурс, и, совершенно неожиданно для себя, выиграл. На тот момент мне все говорили: отложи альт и вплотную займись дирижированием. Во мне это вызывало злость. Потому что альт уже тогда стал настолько родным! Он мне был практически как ребенок… Тогда я решил обязательно развиваться дальше как альтист. И доказывать всему миру, что Башмет – не единственный. Но в последние два-три года понял, что уже созрел для того, чтобы заниматься дирижированием гораздо более активно.

– Расскажите о сотрудничестве с оркестрами BBC.

– Я приехал в Лондон в 1996 году. И лет семь писал электронные письма с предложением сотрудничества. Сначала мне не отвечали, потом ответили: мол, нет, спасибо. Там есть программа «Артисты нового поколения». Но туда невозможно попасть через прослушивание – только по рекомендации. В конце концов меня кто-то порекомендовал, даже не знаю, кто именно. Мне позвонили и предложили принять участие в этой программе. Она рассчитана на два года. И за это время надо сыграть со всеми оркестрами BBC, которые действуют в Великобритании. И сделать большое количество записей на радио. Я вытащил из предоставленной возможности все, что только мог. А она – из меня. Пришлось выучить очень много произведений, серьезно расширить репертуар, потому что повторяться было нежелательно.

Вокал для Стинга

– Максим, кто из композиторов наиболее близок вам как слушателю?

– Музыку условно можно разделить на четыре категории. Одну приятнее играть, чем слушать. Другую – лучше слушать, чем играть. В третью, соответственно, попадает то, что одинаково хорошо как для исполнения, так и для прослушивания, а в четвертую – то, что «не катит» вообще никак. Из третьей категории мне очень близки Шуберт и Бетховен. Они меня успокаивают. Хотя эти композиторы – очень разные. На Шуберта, мне кажется, сильно повлияла смерть Бетховена. После того, как Бетховен перестал быть так называемым «селебрити», вдруг открылся Шуберт… Но в последнее время я вообще редко слушаю музыку, если в этом нет необходимости. Есть композиторы вроде Альфреда Шнитке, которого лучше не включать – иначе будешь слушать целый день, и еще неделю после этого ходить в депрессии. Это гениально. Но поскольку в композиторском плане я – абсолютный ноль, даже «минус», то вряд ли можно говорить о каком-то влиянии.

– Как относитесь к популярной музыке?

– Стараюсь не рассказывать об этом, но в школе я сочинял баллады. Сам же играл их, пел, записывал. Иногда, раз в пять лет, я переслушиваю те записи. И они ввергают меня в совершенно жуткое состояние! Плюс – три года играл в поп-группе. Кроме меня, там еще подвизались скрипач и гитарист. Группа была совершенно идиотская. Меня, двадцатилетнего, к участию в проекте побудил тот факт, что продюсер обещал познакомить нас с Ванессой Мэй. Что было несложно, учитывая, что тем самым продюсером была ее мама. Мы не стали известными нигде, кроме Болгарии… А что касается отношения – мне интересны некоторые рок-музыканты. К примеру, Борис Гребенщиков. Но я бы с большим удовольствием просто сходил на концерт, играть вместе – нет особой тяги. Джаз я, к сожалению, совершенно не умею исполнять. Люблю эту музыку, но импровизировать не умею.

– С Ванессой-то Мэй удалось познакомиться?

– Да. Мы даже вместе сыграли пятиминутную пьесу. Но каких-то особых человеческих отношений не установилось.

– А с кем еще из звезд первой величины выпал случай познакомиться?

– Как-то меня позвали на званый ужин, проходивший в присутствии Стинга. И заставили ему петь. Я спел. А потом он меня пригласил на день рождения.

– Как и когда началось ваше сотрудничество с «Российским национальным оркестром»?

– В сентябре прошлого года началось. Предыстории особой не было. Пригласили – сыграл. Конечно, я давно был поклонником этого оркестра, поклонником Плетнева. Он – особенный человек. Я его считаю одним из лучших пианистов в истории музыки вообще. Для меня сыграть с ним – великое удовольствие.

Досье «Берега»

Максим Рысанов (родился в 1978 году) – один из ярчайших музыкантов своего поколения. Он – победитель Международного конкурса альтистов имени Лайонела Тертиса (Великобритания), конкурса GSMD (Великобритания), конкурса CIEM в Женеве. С 2007 года музыкант участвует в программе BBC «Артисты нового поколения». Также является лауреатом престижной премии «Gramophone» радио «Classic FM» в категории «Молодой артист года» (2008).

Максим Рысанов – постоянный участник крупнейших музыкальных фестивалей: в Вербье (Швейцария), Эдинбурге (Великобритания), Mostly Mozart Festival (Нью-Йорк), Морицбургского фестиваля (Германия), Grand Teton Festival (США) и других. Он выступал с лучшими симфоническими и камерными оркестрами Великобритании, Германии, Бельгии, Нидерландов, Швейцарии, Литвы, Польши, Сербии и Китая. С подачи одного из западных критиков получил неофициальный статус «принц альта».