Из физиков – в лирики

Персональных выставок у потомственного воронежского художника Александра Преснякова вполне могло бы быть больше: этот вдумчивый мастер предлагает зрителю интересный диалог – неспешный, не мажорного окраса. На такое всегда и везде – дефицит: бывает, автор – профессионал своего дела, живописного либо графического, но личностное его «наполнение» не сообщает зрителю ровным счетом ничего.

За эффектами не гонится

Наш случай – другой: Александру Преснякову определенно есть что сказать людям. Даже так: есть от чего их предостеречь. Сами названия его работ, что выставлены нынче в зале Союза художников на Пушкинской в рамках юбилейной выставки, источают тревогу и озабоченность за то, как живет Земля, и мы на ней.

«На краю», «Реквием», «Черная река», «Эволюция»; художник в этих и им подобных работах показывает, что сделал «человек неразумный» со своей средой обитания. Обломки деревьев, груды камней, мерзость, по выражению классика, запустения – привычный облик окрестностей, не правда ли? Глаз замылился – и проходим мы мимо таких «красот», «чувств никаких не изведав». А Пресняков взял, да и вытащил (уж не знаю, из каких глубин: подсознания ли, души...) эти чувства-эмоции пред наши взоры: полюбуйтесь на то, что сделали цивилизованные люди.

Впрочем, это – мои домыслы. Вполне возможно, что нравоучительного аспекта художник подчеркивать не собирался. И выбрал «темные» сюжеты для своих работ в силу личных склонностей, а то и симпатий ко всему непарадному, в доклады начальства не попадающему. Так или иначе, творчество Александра Владимировича хочется охарактеризовать как «умное»; за выигрышными эффектами он не гонится, но продуманностью, взвешенностью, выверенностью отличается каждая работа – сдержанная, лаконичная и в плане художественных средств, и в смысле идеологии.

Не раб натуры

– Решение художника делать персональную выставку я воспринимаю как подвиг, – сказал, открывая «пресняковский праздник», председатель правления регионального отделения Союза художников РФ Алексей Смирнов. – Во-первых, материальная часть очень сложна. Второе – для художника показать себя полностью, вывернуться наизнанку тоже не так просто. Это большая ответственность. Я знаю Сашу много лет, но, по-моему, настоящее знакомство состоялось только сегодня – благодаря выставке. Посмотрите на офорты, которые он делает в большом объеме; перед человеком, выбирающим эту тяжелейшую, трудоемкую технику, надо преклоняться. Она требует длительного времени, ювелирного мастерства. И в этих офортах виден большой российский художник. Не просто раб натуры, который что увидел, то и нарисовал. Натура дана в художественном преломлении, с философским осмыслением, интересным плоскостным и пространственным решением.

Далее Смирнов вручил юбиляру диплом от руководства Союза художников по случаю шестидесятилетия, а следом «пару ласковых» сказали Александру Владимировичу коллеги.

– Мне повезло с Сашей, – признался сосед Преснякова по мастерской Юрий Утенков. – Есть островок стабильности – в то время, как жизнь стремительно меняется. А он всегда что-то делает, копошится, чем-то занимается. Это очень скромный человек; я ни разу не слышал, чтобы Саша кичился своим знаменитым папой. И то, что он показывает на выставке – работы, среди прочего, очень далекие по годам создания; посмотришь – поймешь, какое в этом человеке наблюдается движение... Сегодня здесь – камерное общество, нет толпы; видимо, это тоже – отражение Сашиного состояния, так хорошо видимое в его работах. Вспомнился Евтушенко: «Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы – как истории планет. У каждой – все особое, свое, и нет планет, похожих на нее...» Вот есть планета Александр Пресняков, который говорит: «Я – такой! Принимайте, берите, учитесь, завидуйте, творите...»

Портрет общества

О том, почему именно такой – отчасти трагедийный – ряд представлен на выставке, поинтересовалась я у самого автора.

– Люблю свою страну, люблю природу, – отвечал Александр Владимирович. – Много лет занимался водным туризмом – на байдарках сплавлялся. Так что поездил по России, и не только. И, наверное, сформировалось обостренное, болезненное восприятие того, что человек делает с природой. Что мы оставим после себя детям, внукам? Что возвратится им рикошетом? Начиная с того же Чернобыля, с наших забитых заповедников?.. Отношение к природе – портрет общества, по сути.

– Не могу не спросить про вашего знаменитого отца; понятно, что всю жизнь приходится дотягиваться до должного уровня, как-то внутреннее соответствовать. Так?

– Вы знаете, нет, и никогда не было здесь никакого соревновательного момента...

– Ну, я не подражательность имею в виду.

– Да какая подражательность, мы – очень разные. В чем-то, естественно, перекликаемся. Но не зря я, наверное, и технику другую выбрал – не стал заниматься линогравюрой... И не было у меня такой школы, чтобы в детстве папа со мной занимался; он не хотел, чтобы я профессиональным художником становился. Я больше воспитывался на книгах, на общении с художниками, друзьями отца. Смотрел, чем они занимались, наблюдал...

– И, в конце концов, выбрали профессию вопреки желанию отца.

– Не сразу. После школы я легко, практически без подготовки, поступил на физфак ВГУ. Но, проучившись семестр, ушел оттуда – решил, что занимаю чужое место. Стал работать оформителем в мастерских Худфонда. А в 73-м поступил в Орловское художественное училище, откуда меня забрали в армию. Пока служил – в Воронеже училище открыли. Куда я и перевелся; здесь учебу заканчивал.

– Не жалеете теперь, что физику на лирику променяли?

– Пожалуй, нет.

– Вот и мы, зрители, не жалеем...

Справка «Берега»

Александр Владимирович Пресняков родился в 1955 году в Воронеже в семье известного воронежского художника-графика Владимира Преснякова. Окончил Воронежское художественное училище, с 1989 года – член Союза художников СССР.

Участник областных, зональных, республиканских, всесоюзных и международных выставок. Офорты Александра Преснякова «Закат» и «Рыжий лес» приобретены Государственной Третьяковской галереей. Более трех сотен работ художника находятся в музеях, картинных галереях и частных коллекциях России и за рубежом.