Газета,
которая объединяет

Градоначальники

Правители Воронежа – от Семена Сабурова до…
Рубрика: Судьбы№ 34 (2013) от
Автор: Владимир Размустов

Начало 17 века пришлось, как известно, на Смутное время. Вот когда воеводам пришлось совсем несладко. Жители городов, не поддержав того или иного «государя», жестоко расправлялись с его представителями. Их бросали с высоких башен, распинали на крепостных стенах. Имущество грабилось, делилось и пропивалось.

Уже упоминавшийся Григорий Ромодановский, в 1610 году воевода в Кашире, отказывался присягать «тушинскому вору» и едва не был убит. Каширцы схватили своего воеводу и силой заставили его принести присягу на верность самозванцу. От которой, впрочем, вскоре он нашел способ отказаться.

Воронеж не остался в стороне от событий Смутного времени. Недовольство центральной властью нарастало еще в правление Бориса Годунова. В целях борьбы с голодом появилась повинность – десятинная пашня. Воронежцы должны были ежегодно обрабатывать 300 десятин и сдавать хлеб в государственные житницы. А они были людьми военными и постоянно несли службу в крепости и ее окрестностях.

Население города сильно разбавилось беглецами из Центральной России с «протестным настроением».

Поэтому воронежский гарнизон, вслед за Белгородом, Валуйками, Осколом, поддержал «чудесно спасшегося царевича Дмитрия». В 1605 году Воронеж присягнул Лжедмитрию I, издавшему указ об отмене десятинной пашни. Воронежцы приветствовали и поход на турецкую крепость Азов, который объявил Лжедмитрий I – это сулило военные трофеи.

Стремясь возвратить контроль над окраинами, несколько воевод посылал в Воронеж Василий Шуйский (Василий IV Иоаннович). Но они здесь долго не задерживались, как и сам Шуйский на московском престоле. Интересно, что в 1607 году Шуйским в Воронеж посылался князь Даниил Иванович Долгорукий-Шибановский– сын князя Ивана Долгорукова, погибшего от рук украинских черкас в Воронеже.

Воронежцы поддержали и Лжедмитрия II, который готовил себе убежище в Воронеже, собирая здесь продовольствие и оружие. Планы самозванца не удались – в 1610 году его убили.

А вот польскому королевичу Владиславу воронежцы не присягали. Историки сходятся на том, что они сразу поддержали ополчение, освобождавшее Россию от поляков.

К этому времени воронежцы уже устали от смуты и самозванцев.

Князь Михаил Андреевич Куракин и Иван Язвецов Жук, 1613 год

Осенью 1612 года, в период безвременья, в Воронеже с большим отрядом казаков объявился Иван Мартынович Заруцкий. Мятежный донской атаман использовал город как свою тыловую базу. Казаки удерживали в повиновении население Воронежского уезда страхом. Заруцким был ограблен Успенский монастырь, что вызвало недовольство воронежцев.

Для борьбы с мятежным атаманом, не признавшим новую царскую династию Романовых, в Москве было сформировано войско под командованием воеводы Ивана Одоевского. А непосредственно в Воронеж в 1613 году были направлены воеводы князь Михаил Андреевич Куракин и Иван Язвецов Жук с предписанием собрать ратных людей против Заруцкого.

29 июля 1613 года решающий бой произошел рядом с урочищем «Русский рог» (современная улица Бульвар Победы, Северный микрорайон). Казачий отряд Заруцкого был разбит войсками Ивана Одоевского и воронежцами во главе с воеводами Куракиным и Жуком. Часть казаков перешла на сторону правительственных войск.

Таким образом, битва у «Русского рога» в районе современного Воронежа стала одной из финальных точек периода Смутного времени. Так воронежцам и их воеводам выпала возможность на деле доказать свою приверженность порядку и государственности.

В 1613году начались «донские отпуски» – регулярные отправки из Воронежа в низовья Дона на речных судах жалованья донским казакам: денег, хлеба, сукна, боеприпасов. Что, конечно, добавило должностных обязанностей воронежским воеводам.

Князь Никита Петрович Борятинский, 1615

Воронежский воевода князь Никита Петрович Борятинский был потомком черниговских князей, Рюриковичем. При воцарении Михаила Романова противостоял полякам под Смоленском. В 18-19 веках многие князья Борятинские (Барятинские) отличились на военной и государственной службе. Генерал-фельдмаршал А.И. Барятинский – победитель в Кавказской войне, пленил имама Шамиля.

С 1 сентября 1614 года в подчинение Воронежу были переданы незаселенные земли к югу от города, вплоть до земель донских казаков. Промысловые угодья («ухожьи») воронежский воевода стал ежегодно сдавать «на откуп» для рыбной ловли, сбора меда диких пчел, добычи пушных зверей. Размеры Воронежского уезда резко увеличились и достигли примерно 40 тыс. квадратных километров. Это почти вся территория современной Воронежской области.

Во время воеводства Борятинского в Воронеже был подготовлен «Список с Воронежских книг письма и дозору Григория Киреевского стоварищи лета 7123 году», или Дозорная книга 1615 года.

Это самое полное и раннее из сохранившихся описаний воронежской крепости и уезда. Из-за отсутствия источников, история крепости Воронеж конца 16 – начала 17 веков во многом «тайна, покрытая мраком». После разрушительного урагана Смутных лет в Воронеж направили специальную комиссию «для письма и дозора». Группе московских подьячих было велено обследовать состояние крепости и провести «учет служилого люда».

Во главе комиссии находился московский дворянин, воевода Григорий Федорович Киреевский. Работа была выполнена весьма тщательно. Подлинник Дозорной книги, 390 страниц документа, хранится в Российском государственном архиве древних актов.

Внутри укрепления жители города проживали в слободах, формируемых по роду службы и занятий. Казачья, Стрелецкая, Пушкарская, Затинная и пр.

В то время вне крепости, у реки, находился только Успенский мужской монастырь со слободой. А также – несколько укрепленных усадеб служилых «детей боярских» с вооруженной охраной – «воротниками».

Всего в Воронеже в 1615 г. насчитывалось 964 мужчины – главы семьи. Основная часть – военные: служилые люди (стрельцы, казаки, пушкари и др.) – 664 человека. У них во дворах проживало еще 96 работников («бобыли и захребетники»). 59 человек принадлежали к категории «торговых людей», 88 – монастырских ремесленников и крестьян. Были и другие группы населения. Кстати, от «первых воронежцев», переписанных Григорием Киреевским, пошли известные воронежские династии. Например, «казак Терех (Терентий) из крепости Венев» – родоначальник дворянского рода Веневитиновых.

Татары неоднократно подходили к Воронежу, грабили села Воронежского уезда. Григорий Киреевский особо отметил в отчете, что сигнальный колокол в крепости Воронеж разбит от частого употребления.

Князь Василий Романович Пронский и Артемий Васильевич Лодыгин, 1617

После Смутного времени еще несколько лет продолжалась война России с польско-литовским государством – Речью Посполитой, не признававшей избрание царем Михаила Романова. Штурмовались неприятелем и южные крепости. В начале 1617 г. польско-литовский отряд сжег близко расположенный город-крепость Оскол.

А в феврале этого же года другой польско-литовский отряд численностью более пяти тысяч человек с запада подошел к Воронежу, который ждала та же участь.

Известным «воронежским осадным сидением» руководили воеводы – князь Василий Романович Пронский и Артемий Васильевич Лодыгин.

Князь принадлежал к одному из родов рязанских князей, владевших Пронской землей и перешедших на службу к московским государям еще до поглощения Рязани Москвой. Во время Смуты в чине стольника он воевал с Иваном Болотниковым под Калугой. На должности воеводы в Костроме был в делегации Земского собора, приглашавшей Михаила Романова на царство.

В их воеводство в феврале 1617 г. около пяти тысяч поляков и литовцев к «…городу и к острогу приступали дважды со всех сторон жестокими приступы». Штурм окончился их полным разгромом.

Профессор ВГУ Владимир Глазьев так реконструирует сражение. В крепости раздался звон вестового колокола. Воеводы князь Пронский и Лодыгин спешно собрали за крепостные стены ратных людей. К обороне крепости привлекли торговцев и ремесленников, всех, кто был способен держать оружие и защищать деревянные стены. В это время в городе находились немногие спасшиеся из крепости Оскол, и они тем более хотели сражаться.

Неприятель использовал все принятые в ту пору средства взятия крепостей. Перед штурмом его пушки обстреляли крепостные стены. Затем поляки, литовцы и черкасы ринулись на приступ сразу с нескольких сторон.

Они перемещали перед собой большие деревянные щиты. Пробравшись к крепостным стенам, подбрасывали и поджигали хворост и бревна. Им удалось захватить часть домов на укрепленном посаде и вплотную придвинуться к деревянному «кремлю».

Осаждавших встречал плотный огонь из пушек, пищалей и луков, на их головы летели камни, бревна, горящая смола. Воронежцам удалось отбить два штурма, а затем совершить успешную вылазку из «рубленного города». Конные люди изгнали нападавших с посада и не позволили его поджечь. Захватили пленных литовцев, знамена, литавры и порох.

На следующий день воевода Артемий Лодыгин вывел из города ратных людей. Поляки и литовцы не выдержали контрудара и побежали. Воронежцы гнали неприятеля около десяти верст по Оскольской дороге до реки Дон.

Победа была одержана 12 февраля по старому стилю. Это – день памяти святого Алексия, митрополита Московского и сподвижника Дмитрия Донского. Воронежцы дали обет – основать монастырь в его честь.

В тихом окруженном лесами месте в нескольких верстах от крепости на «Окатовой» (покатой) поляне был построен Алексеевский Акатов мужской монастырь.

Два самых крупных монастыря в Воронеже 19 века – Митрофановский и Покровский женский – бесследно исчезли в 20 веке. А небольшой Акатов – возродился. Сейчас это действующий женский Алексеевский Акатов монастырь, одно из интереснейших мест в современном Воронеже.

в тему

Загадка заселения края

Удивительный факт! С учетом больших семей того времени, общая примерная численность жителей Воронежа в начале 17 века оценивается современными историками в 6-7 тыс. человек.

Согласно «Дозорной книге» 1615 года, в заселенной части Воронежского уезда есть много постоянных поселений: сам город Воронеж, 16 сел, 3 сельца, 26 деревень, 2 поселения при монастырях, 2 слободки, 6 починков. Они возникли на берегах рек: Дона, Воронежа, Усмани, Девицы, Ведуги, Излегощи, Ивницы.

Тема эта мало изучена, и тем более неизвестна на массовом уровне. Возможно, темпы заселения нашего края превосходят темпы освоения американцами Дикого Запада. А уж то, что «освоение» не менее драматично – это бесспорно.

Известно, что центральные районы Руси к началу 17 века были разорены и обез­людели. А здесь, на Среднем Дону, население прибывало, поселения множились. Причем в период политической нестабильности и на фоне постоянной угрозы набегов степняков.