Поединок

В 60-е годы прошлого века в Воронеже активно рос Юго-Западный район, и народу школьного в нем была тьма: например, в школе №4 на бульваре Пионеров занятия шли в три смены, а названия классов доходили чуть ли не до «п, р, с, т».

СТЕНКА НА СТЕНКУ

Подростки сбивались в компании и частенько бродили по новому району, устанавливая зоны влияния, устраивая стычки с теми, кто младше и слабее, и показательные расправы над непокорными. Шпаны хватало, и мощь ее измерялась тем, «у кого больше ребят». Многим ни в чем не повинным мальчишкам доставалось от хулиганов по сопатке.

И уже тогда у шпаны было «информационное сопровождение». Например, из уст в уста пересказывали легенду о том, как на крепнущий Юго-Западный устроила рейд знаменитая монастырская шпана, чтоб показать, кто в городе хозяин. Их было тьмы. Но юго-западные собрали пацанское ополчение, встретили агрессоров на пустыре у военных складов возле крайней тогда улицы Домостроителей и устроили им настоящее сражение.

Когда прибыли милицейские «бобики», кодлы успели смыться. На пустыре остались лежать человек десять: восемь монастырских и двое наших. Тех, кого поймали, посадили. Включая брата восьмиклассника из нашей школы. Этого маленького и страшного типа звали Гнус. И вправду гнусный: от него всегда можно было ждать пинка, плевка, угроз с матюками и вообще чего угодно. А противостоять ему никто не смел.

Он сильно портил жизнь нормальным людям, а учителям в переполненной, как муравейник, школе №4 было не до воспитания шпаны.

ДИМКА, ДРУГ

В девятом классе у моего друга Димки появилась девушка. И беда была в том, что за Ленкой ходил Гнус. Он объявил, что, вернувшись из армии, женится на ней. А если она выйдет за другого или с кем-то начнет ходить, случится нечто страшное.

И вот однажды они встретились. Они с Димкой гуляли в ее дворе, а Гнуса занесло туда по каким-то гнусным его делам. Он очень удивился, что кто-то осмелился гулять с девушкой, которую он объявил своей. Схватил Димку за шиворот и стал шипеть ему что-то. Леночка очень испугалась за него. Димка побледнел и ничего ему не ответил, а после паузы сказал: нет.

Гнус ударил его и потом бил в лицо, которое Димка, согнувшись, закрыл руками, из носа его потекла кровь, и вдруг в нем что-то изменилось. Он перестал закрываться, а когда Гнус кинулся снова, сбил его с ног и сбивал на глазах окаменевшей Леночки каждый раз, как тот поднимался, – просто в отчаянии лупил, куда придется.

И Гнус закричал, упав в последний раз:

– Все, ты покойник! Ой, все!

А тут еще бабки у подъезда зашумели:

– Ты что ж делаешь, хулиган проклятый! Да когда ж вас пересажают! Милицию надо!

И Димка остановился.

– Я тебя, гнида, – сказал он, – везде найду. Кодла твоя убить меня до смерти побоится, а я теперь не побоюсь, понял? Удавлю гадину – матерью твоей клянусь!

В голосе у него появился фальцет, и ему было стыдно перед Леночкой за свой страх перед этой шпаной, даже после драки, и он ничего не мог с этим страхом поделать.

Гнус ушел, стоная и бормоча угрозы, а Димка проводил Леночку домой, и она, уходя, все оглядывалась на него.

На следующий день после уроков Димку встретила кодла, отвела в школьный сад и долго тянуть не стала – они пришли раз и навсегда пресечь даже мысль о сопротивлении. Димке зверски разбили губы, выбили зуб, под глазами у него потом еще долго переливались синяки, а левую щеку рассекли чем-то насквозь: на всю жизнь остался у него сантиметровый шрам возле уха.

В ПЕЩЕРЕ ДРАКОНА

Когда лицо моего друга почти вернулось в норму, однажды вечером случилось вот что. Причем Димка никому об этом долго ничего не рассказывал. Потом лишь рассказал мне, что ему душно было б жить без этого. Пусть хоть убивают. Просто вцепился бы гаду зубами в горло и унес бы с собой на тот свет. Надо было просто настроиться, пережить страх, и тогда физическая боль – ничто. Знал бы раньше, что появится такое чувство – давно уже все было бы по-другому.

Я ему почти завидовал и даже хотел, чтоб и со мной случилось нечто подобное, но не мог примерить на себя то страшное избиение.

Димка дожидался Гнуса в его подъезде, пока они там бренчали в беседке на гитаре и вообще бурно веселились, и никто из этой шоблы не мог и представить себе такой наглости.

Они дрались в подъезде, и Гнус не растерялся, как в прошлый раз, во дворе дома Леночки, и не стал звать их на помощь. Они разбили друг другу носы и рты, и Димка не думал о защите, хотя кровь уже капала на его рубаху, а потом

Гнус вдруг застонал и согнулся, опустился, скорчившись, на ступеньки, и Димка не стал бить его ногами. Он стоял над Гнусом, опустив руки, а тот все стонал. Димка сказал:

– Ты поприседай.

Он помог Гнусу привстать на четвереньки, и тот послушался, поприседал, и через какое-то время выпрямился.

– Помочь? До квартиры-то? – спросил Димка.

Гнус покачал головой: нет, потом еще что-то сказал, и слово за слово у них вдруг завязался странный разговор, под конец которого Гнус сообщил ему, что Леночкой и не собирался серьезно заниматься, она не особенно-то из себя, у него есть и получше, а раз она Димке так нравится, пусть берет ее себе со всеми потрохами… Бутылку только поставит. За бутылку Гнус готов уступить Леночку. А вообще он, Димка, парень ничего, не трус, пусть, если хочет, приходит в их компанию во двор или, там, по району погулять – весело ж бывает. Гнус познакомит его со многими ребятами и они, если надо, за него «потянут».

Но Димка не стал ходить в их двор, знакомиться с ребятами и гулять с ними по району.

А однажды, годика через три, мы с ним встретили Гнуса в Кольцовском сквере. Он был с компанией, навеселе, и я опасался, что они начнут приставать, но Гнус подошел и поздоровался с Димкой, как со старым приятелем:

– Здорово, Дим. Как житуха? Бухнешь с нами?

И друзья его поздоровались. Мою руку они тоже пожали, и мне это не доставило никакого удовольствия; мне, наоборот, стало грустно. Димкин шрам на щеке давно зарос и стал почти незаметным. У меня не было такого шрама и такого поворота в жизни, и мне было наплевать, поздоровались эти ребята со мной или нет, – дело совсем не в этом. А грустно мне было потому, что не знал я, стану ли когда-нибудь мужчиной. И что лучшие шансы для этого уже упустил.

Навсегда.

ПОЗДРАВЛЕНИЕ

Редакция газеты «Берег» и «Горком36» поздравляют Сашу Ягодкина с юбилеем. И желает ему здоровья и бодрости духа!