Уроки немецкого

Продолжая цикл интервью о связи Воронежа с семьей расстрелянного в Бухенвальде лидера коммунистической партии Германии Эрнста Тельмана, корреспондент «Берега» встретился с одним из старейших воронежских педагогов, заслуженным учителем России Галиной Викторовной Щукиной.

50 лет Галина Викторовна отдала воронежской школе №64 с углубленным изучением немецкого языка – сейчас гимназия №6, куда пришла в 1971 году после окончания факультета РГФ ВГУ. Также она была переводчиком у дочери Эрнста Тельмана Ирмы Габель-Тельман, когда та приезжала в Воронеж.

Равенсбрюк – Воронеж

– Галина Викторовна, как ваша школа, а теперь гимназия связана с семьей Эрнста Тельмана?

– В 1945 году нацисты перевели его дочь Ирму из концентрационного женского лагеря Равенсбрюк в Лесной лагерь Нойбранденбург. Там у нее была одиночная камера. Вечером ей ставили кувшин с водой, а утром вода замерзала – и даже топчан, на котором лежала Ирма, покрывался льдом. Это все она мне рассказывала. Ирма стала стремительно угасать. Но пришла Красная Армия, и в ее составе советский врач из Воронежа Михаил Донов, который освободил, а потом долго лечил Ирму и ее мать. Сначала по заданию руководства он искал обеих женщин в Равенсбрюке. Но нашел их, уже в тяжелом состоянии, в других местах. Ирму – в Лесном лагере, а жена Тельмана Роза незадолго до прихода Красной Армии была угнана нацистами из Равенсбрюка так называемой «дорогой смерти». Они потом приезжали в СССР на лечение и общались с врачом из Воронежа всю жизнь. Именно к Михаилу Донову Ирма приезжала в Воронеж. В последний ее приезд в 1988 году ей было уже около 70-ти. У нее был сахарный диабет, и она всюду носила с собой сумку со всем необходимым для регулярных инъекций. А дома у Доновых всегда накрывали стол, и мы там собирались все вместе. Вот на этом фото – один из ее приездов в Воронеж, тот самый 1988 год. Светлана Панова, тоже учитель немецкого в нашей школе, тогда была ее утренним переводчиком, а я – вечерним. Прежде Ирма приезжала в Воронеж еще в 1967 году.

– Какое впечатление производила на вас Ирма вечерами?

– Она была одинаковой в любое время суток. Была уже пожилой женщиной. И очень больной. Но никогда не показывала, что болеет. Куда бы мы ни направлялись, сначала она уходила в другую комнату, делала себе инъекцию инсулина и говорила на немецком: «Я должна быть готовой ко всему». И эту установку я переняла от нее на всю жизнь.

Бухенвальд – Воронеж

– Семью Тельмана связывает с Воронежем только доктор Донов?

– Связывают доктор и наша 64-я школа, теперь 6-я гимназия, как отдельное явление. Ведь в Воронеже была большая «бухенвальдская община», а также сообщества узников, вернувшихся из других нацистских лагерей. Все они собирались в нашем школьном музее интернациональной дружбы, которым руководила Луиза Григорьевна Япрынцева. Это ей принадлежала идея пригласить Ирму в нашу школу. Здесь, в музее хранилось много уникальных материалов, книг о Бухенвальде и о других лагерях. Висел огромный план Бухенвальда, и на нем – наглядная история устройства Бухенвальда: вот здесь конюшня, здесь жила Эльза Кох (жена коменданта концлагерей Бухенвальд и Майданек нацистская преступница, за особые пытки и жестокие убийства заключенных получившая прозвище «Бухенвальдская ведьма», «Фрау Абажур» – прим. ред.), здесь был ее бассейн, здесь – ревир (лазарет). В наполнении музея нам очень помогали коллеги из ГДР и сами бывшие узники, в том числе члены подпольной организации Бухенвальда Степан Приходько, Сергей Харин, которые после войны обосновались в Воронеже. Ведь Бухенвальд – единственный лагерь, который освободил себя сам. Здесь в школе, где в одном зале собирались бывшие узники и ученики, проводились удивительные мероприятия. Помню, как Сергей Харин рассказывал, что во время освобождения при его росте 188 см он весил 44 кг. Все эти люди сделали нашу школу своим клубом. Нас стали приглашать на все мероприятия в стране, которые связаны с именем Тельмана. На открытие ему памятника в Москве поехали представители и нашей школы. От учителей – Луиза Григорьевна Япрынцева, Лидия Федотовна Щербатых. А от коллектива школьников была Елена Образцова, нынешний главврач ВОКДЦ. Вот когда они вернулись из Москвы, то мы всем школьным коллективом, и учителя, и учащиеся, стали бороться за присвоение школе имени Эрнста Тельмана. И нам дали его. В центральном холле школы стоял бюст Эрнста Тельмана. Когда школа была преобразована в гимназию, эта «именная» приставка исчезла. Все это уже оказалось не «в тренде».

– А как же бюст?

– Сейчас он стоит в кабинете директора гимназии.

Трудности перевода

– Что вы испытывали, когда вам предложили работать переводчицей у Ирмы?

– Гордость.

– Гордость – за что?

– За то, что оценили мои знания немецкого языка. И за то, что доверили сложную работу. В ней надо было иметь особые переводческие навыки. И нужно было помнить, что Ирма была не просто приехавшей немкой – она была официальным представителем ГДР, состояла в руководстве Социалистической единой партии Германии. Мы познакомили ее с недавно открытым Дворцом пионеров. И многие воронежцы подходили к ней за помощью. Тогда в местной писательской среде было много людей, писавших о войне, Тельмане, советско-немецкой дружбе. Все они хотели, чтобы Ирма их произведения прочла и как-то продвинула. И в тот второй приезд Ирмы в Воронеж сюда приехала еще одна немка, из Молдавии – специально на встречу с Ирмой, которую принимал райком партии Советского района. Эта немка из Молдавии искала следы своего отца-коммуниста, который был вынужден бежать от нацистов в СССР. Он добирался на пароходе, засыпанный грудой угля, а потом его следы затерялись. И эта женщина, его дочь, которая тоже эмигрировала в СССР, приехала в Воронеж в надежде что-то разузнать. Это все про то, в каких интересных и необычных условиях нам приходилось работать. Как переводчик я была с Ирмой всюду. Мы ездили на базу отдыха «Маяк», ездили к Доновым, а они были настоящими друзьями. Но Ирма была доброжелательна ко всем, с кем ей приходилось встречаться. Она была спокойная, внимательная, открытая миру, людям. А когда она потом умерла в Германии, уже в 90-х годах, нам просто сообщили, что «Ирмы больше нет».

Об интернациональной воспитанности

– Как вся эта работа отражалась на ваших учениках?

– Они были информированы. О войне, об истории Сопротивления, о том, что такое концлагерь, как там выживали узники нацизма, и все – на примере личных историй бывших узников концлагерей. Ведь именно на основе информации возникают чувства, мысли, симпатия. А дети, которые владеют большей информацией – они потом владеют большими навыками во всех сферах жизни. И, конечно же, в нашем школьном интерклубе шла активная переписка со всем миром. Мы писали и получали письма, открытки из Китая, Африки, Америки. Наши дети понимали, что мы не одни в этом мире, что у нас друзья на всей планете. Интернациональное воспитание было не штампом – оно реально делало наших ребят интернационально воспитанными. Такие вещи, как шовинизм и ксенофобия, были абсолютно противоестественны и чужды их сознанию.