Система и дети

Российское законодательство (прежде всего уголовное) несовершенно – данный факт признается в том числе и теми, кто законы пишет. Но это – только на первый взгляд. На самом деле оно – совершенно. Но только не с точки зрения справедливости, а с точки зрения системы: бюрократической, религиозной, элитарной.

Например, недавний нашумевший случай с убийством трехмесячного младенца разгулявшейся девчонкой Марией Гусевой, которой взбрело в голову сесть в невменяемом состоянии за руль. Поступок всколыхнул практически все воронежское общество. Даже губернатор Алексей Гордеев взял дело под личный контроль, изумившись тому, что убийцу отпустили под подписку о невыезде. А изумляться тут нечему. Ведь, согласно российскому законодательству, данное деяние даже не называется убийством. Вдумайтесь только в формулировку статьи, по которой возбудили уголовное дело: «Нарушение правил дорожного движения… повлекшее по неосторожности смерть человека». Преступников, осужденных по этой статье, жалеют: нет слова «убийство», соответственно, они – не убийцы. А раз так, то преступление средней тяжести, значит, заключать человека в СИЗО смысла нет. Сиди себе дома и дожидайся судебного решения. Максимум по этой статье хорошо известен – семь лет лишения свободы.

Если внимательно почитать Уголовный кодекс РФ, то можно найти массу статей, имеющих аналогичный максимальный срок лишения свободы. По идее, преступления, имеющие равноценное наказание, можно считать равнозначными по степени общественной опасности. Но вот тут как раз возникает неувязка. Те же семь лет сегодня светят бунтаркам­-хулиганкам из Pussy Riot, «выступившим» в феврале в храме Христа Спасителя. Только уже по другой статье – «Хулиганство». И, в отличие от воронежской «грозы грудничков», исполнительницы «панк-­молебна» ожидают решения суда не дома, а в следственном изоляторе. А дома их ждут дети – возрастом немного старше, чем тот малыш, которого задавила Гусева.

По замыслу российской Фемиды, детоубийство и пляски в храме – преступления равнозначные. Пляски, получается, даже пострашнее: «бесноватых» девушек российские судьи пострашились выпускать на улицу. И есть даже формальный повод такому разделению: одна, дескать, совершила наезд на гуляющих маму с малышом без умысла, а другие тщательно спланировали свою хулиганскую акцию. Но возьму на себя смелость поспорить с российским правосудием.

Прежде всего – я отказываюсь воспринимать убийство (позвольте мне все же использовать именно этот термин) путем управления транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения как неумышленное. Человек, садясь в таком состоянии за руль, может и должен понимать, что представляет серьезнейшую угрозу жизни и здоровью окружающих. Если он игнорирует данный факт, то сознательно идет на совершение преступления, и тут уже об отсутствии умысла говорить не приходится. Дадут ли судьи Железнодорожного суда гарантию, что после освобождения под подписку о невыезде Мария Гусева не зальет горе еще одной дозой алкоголя, после чего не сядет за руль, чтобы отправиться на поиски очередной мамы с коляской? Или не забеременеет в срочном порядке, чтобы получить 14­-летнюю отсрочку исполнения приговора и смягчающее вину обстоятельство? Но суд, видимо, эти моменты в расчет не брал: было право отпустить – человека и отпустили.

Отпустить Гусеву в сегодняшней правовой системе проще, чем отпустить участниц Pussy Riot, которые, судя по срокам возможного лишения свободы, совершили преступление того же порядка. Проще, потому что она, сбивая малыша, не обращалась к Богородице, а отправляла к ней младенца самостоятельно, без политических целей. Проще, потому что она «всего­-то» нарушила первую заповедь, а Pussy Riot – «оскорбили чувства верующих!». Проще, потому что Pussy Riot совершили страшнейший проступок – пошли против системы. А Гусева, садясь пьяная за руль, стала одним из тех, кто данную систему формирует.

Систему, при которой жизнь человека ценится меньше, чем мнение церкви, до глубины души оскорбленной произошедшим (я все же настаиваю, что именно церкви и незначительной прослойки особо рьяно верующих, большинство православных не приняло «панк­-молебен» на свой счет). Систему, при которой пьяный может сесть за руль автомобиля и знать, что, имея покровительство или достаточное количество наличности, можно ничего не бояться. Систему, которая, регулярно сама себя критикуя, предоставляет массу поблажек всем, кто не выступает против самого факта ее существования.

К сожалению, дети системообразующим фактором сегодня не являются. Поэтому в ряде случаев их даже позволяют давить: как колесами машины, так и лишением возможности видеть собственных матерей. Системе они не интересны…