Ирония есть свобода

Известный (уместно даже определение «маститый») воронежский журналист, друг и постоянный автор «Берега» Анатолий Бавыкин порадовал новой книгой.

Выйти в свет сборнику карикатур «Смеяться, право, не грешно» помогла добрая воля председателя ЦЧБ Сбербанка России Александра Соловьева, профинансировавшего издание.

«А автор кто?» – вопрошает книга с последней страницы обложки. И поясняет: Анатолий Бавыкин – человек, отдавший журналистике полвека. Прошедший путь от рядового литсотрудника до руководителя областной газеты. Карикатура на этом пути сопровождала Анатолия Петровича неизменно – умная и остроумная, что не одно и то же. Вместе с тем – простая, внятная, легко узнаваемая по стилю.

Обратная связь

Карикатурист Бавыкин наблюдателен и афористичен. Способен не только емко сформулировать мысль, но и хлестко ее подать. А еще мне по душе умение Анатолия Петровича неожиданным образом обыгрывать крылатые фразы, устойчивые выражения – это и есть то самое остроумие, которым далеко не каждый юморист-сатирик может похвастаться. Карикатура Бавыкина – по-настоящему художественное творчество, поддержанное, кроме всего прочего, богатейшим жизненным опытом. Что, как не книга, сполна это демонстрирует?

– «Смеяться, право, не грешно» – четвертая моя книга, – рассказывает автор. – А началось все с рубрики в «Коммуне», где я долгое время проработал; она существовала 17 лет. В каждом номере газеты – «всегда на этом месте рисует Анатолий Бавыкин». Я, вообще говоря, загнал тогда себя такими жесткими рамками – ритм был тот еще. Предлагали даже участие в «Книге рекордов Гиннесса»…

– И что же?

– Да не очень я к таким рекордам расположен: все это от лукавого. Главное – сделал дело, которое не осталось не замеченным читателем. Хотя, конечно, можно к нему по-разному относиться – не всем моя рубрика нравилась. Но, тем не менее, когда я впервые ошибся – уходя в недельный отпуск, не предупредил читателя, что он ее не найдет – пошли звонки в редакцию. И слухи: «Наверное, его уже посадили…»

– Неужто было за что?

– Я тогда очень много сюжетов посвящал Ельцину. И с точки зрения политики делал их острыми. Многие удивлялись: как такое возможно? Не потому, что я – смелый до крайности; просто подобные вещи не появлялись в печати в принципе… А вообще обратная связь здорово помогала: люди, о чем я сам просил, частенько присылали темы для рисунков. Если попадалась подходящая и я брал ее в разработку – всегда указывал: «Тему подсказал читатель такой-то». А однажды вдруг выяснилось: любители вырезают мои карикатуры из газет, собирают в самодельные книжки. Именно с помощью читателей вышла и первая «легальная» – маленькая, очень скромная. Вторая, под названием «Смех, да и Толька», тоже была невелика – она появилась в библиотечке «Коммуны». Третья – «Что наша жизнь? Карикатура!» – получилась более солидной; выпустил ее Центр духовного возрождения. Никакого обобщающего смысла я в это название не вкладывал – просто хотел сказать, что через карикатуру можно достаточно четко проследить нашу жизнь.

Мысль – первична

– Четвертая книга вышла в цвете: вы считаете его средством дополнительной художественной выразительности?

– Безусловно. К моему счастью, на просьбу о помощи в ее издании откликнулся Александр Кириллович Соловьев. Человек высокой культуры и порядочности, он, оказывается, очень тепло относится к моему творчеству.

– Кто оформил сборник? Сделано со вкусом…

– Оформление – моей дочери, Татьяны Бавыкиной. Она непрофессиональный художник, но много чего умеет.

– А вы где учились рисовать?

– Нигде. Ни одного дня не учился, даже в самом примитивном школьном кружке. Просто однажды сел за стол – и начал рисовать. Первую карикатуру опубликовал, учась в 10-м классе. С тех пор пошло… Но, по большому счету, я себя художником не считаю – скорее, газетным карикатуристом.

– То есть – публицистом, «вооруженным» карандашом?

– Именно! Меня в карикатуре интересует прежде всего мысль. Конечно, ее нужно еще суметь оформить и должным образом подать, но она, в любом случае, первична. Так что на большое художественное полотно я не рассчитываю, мне его не создать. Какие-то свои, узнаваемые образы нашел – на том и стою. Мой конек – газета или журнал, но никак не выставка. Хотя в выставках тоже участвовал – еще работая в Мурманске.

Двести на миллион

– Интересно узнать о том периоде жизни. По рождению-то вы – воронежский человек, а вдруг оказались на Севере…

– И работал там редактором областной газеты. Был самым молодым редактором Советского Союза; мне тогда еще сорока не исполнилось. Крутиться около прессы начал еще в Воронеже – что-то писал, публиковал. Но тогдашние местные журналистские силы тягостное впечатление производили: делая, к примеру, репортажи, я старался писать весело, с выдумкой. А мне в конце материала обязательно дописывали: «Идя навстречу Пленуму ЦК КПСС…» И вот в 62-м году знакомый, работавший на Севере, стал очень хвалить город Мончегорск, звать туда. Это Мурманская область, Кольский полуостров. Город и вправду прекрасный, его ленинградцы строили. Ни одного памятника Ленину не было – на центральной площади стоял большой памятник оленю. Основа основ там – комбинат «Североникель», крупнейшее предприятие, дававшее 60-70 процентов всего советского никеля. Даже Норильск не мог такими объемами похвалиться.

– Работа нашлась легко?

– Да: послал редактору мончегорской городской газеты свои вырезки, написал немного о себе – и получил приглашение приехать. Для начала была обещана комната в общежитии, в течение года – квартира. Начинал литсотрудником, через год стал ответственным секретарем газеты… До сих пор вспоминаю с благодарностью людей, с которыми свела судьба, и тот период жизни: в общей сложности 20 лет на Севере отработал.

– В двух газетах?

– Да: стали меня со временем в областную газету тянуть. «Полярная правда» выходила, естественно, в Мурманске, куда я переезжать не собирался. И согласился быть собкором, понимая, что, так или иначе, пора выходить на новый уровень. Тираж «Полярной правды» был 200 тыс. – при том, что во всей области не более миллиона жителей… Собкорство мне очень нравилось, но требовало жесткого самоконтроля. А потом редактор предложил должность зав. отделом промышленности, строительства и транспорта. Два, три раза отказался – пригрозили, что на меня махнут рукой. Посоветовался с женой, решили – надо ехать!

«Должна быть доброта…»

– Заведование транспортом подразумевало, наверное, путешествия по северной земле?

– Я очень удачно приехал: буквально через пару месяцев пошел в первый рейс атомоход «Сибирь». И я туда попал: мы шли мимо Северного полюса на Ямал. Было человек 10 журналистов – все, кроме меня, представляли центральные издания: «Правду», «Труд», «Известия» и т.п. Впечатления – потрясающие, хотя, конечно, журналистам хотелось чего-то экстремального, а шли мы без приключений. Чему команда несказанно радовалась… Вообще Кольский полуостров – удивительный район. Какие промышленные объекты: Хибины, первая в Союзе приливная станция, Кольская сверхглубокая скважина, плато Расвумчорр, на которое, как пел Визбор, не приходит весна!.. Я там все облазил. И с Визбором, кстати, встречался.

– А как стали редактором «Полярной правды»?

– Однажды вернулся из отпуска – и не нашел на месте нашего редактора: его назначили секретарем обкома партии. И стали мне предлагать редакторство. Я – резко против: какой, говорю, из меня редактор? Административную работу не люблю – лучше лишнее время на карикатуру потрачу. Но… Уговорили, пообещали помочь – и отослали документы в ЦК. Там удивились: «Вы что, обалдели? Пусть хоть замом сначала побудет – сразу в редакторы из завотделом нельзя». С месяц где-то я работал замом, после чего стал редактором. На 14 лет. А в 92-м вернулся с семьей в Воронеж. Был, кстати, последним сотрудником «Коммуны», которого избирали рулить газетой…

– Вернемся, однако, к карикатуре: когда, с точки зрения карикатуриста, работалось интереснее? В советские времена или теперь?

– Как ни странно – тогда. Можно было действительно зацепить что-то эдакое, запрещенное, замалчиваемое. Сегодня – делай что угодно, хоть матом ругайся, но… Юмор и сатира утратили свой социальный смысл.

– Чего не приемлете в этом искусстве?

– Терпеть не могу карикатуры ниже пояса, а сейчас их – масса. Считаю, что в карикатуре должна быть доброта – обязательно. Даже если ты язвишь – нельзя, чтобы это переходило в хамство. Виктор Гюго говорил, что свобода начинается с иронии. Ироничный человек – свободный человек; вот о чем надо помнить.