Газета,
которая объединяет

Явление Гистриона

Сегодня исполнилось бы 75 лет воронежскому художнику Борису Каткову
Рубрика: Судьбы№ 29 (1744) от
Автор: Оксана Мишина

Очень хочется, чтобы этого особенного человека не забывали: Борис Катков – не только имя, но отчасти и символ. Символ движения, поиска, творческой неуспокоенности и даже неуемности. Художника в Воронеже знали, кажется, все – в силу как раз его истового отношения к делу.

Многогранная личность Бориса Алексеевича привлекала внимание людей самых разных профессий. Далеких от изобразительного искусства – в том числе; уникального Каткова хватало на все сферы жизни. И, разумеется, творчества.

Любовь к жизни

Борис Алексеевич Катков ушел в январе 2012-го, прожив в Воронеже почти полвека. Достаточно солидный возраст – за семьдесят – не мешал ему оставаться молодым и остро чувствующим человеком до самой смерти. А родился Катков в Сибири, в семье интеллигентов – в 1939 году. Детские годы провел в оккупированной гитлеровцами Украине. От послевоенного голода семью спасли казахи – тогда Борис с родителями жили в Алма-Ате.

Десятилетку будущий художник окончил в Венгрии, откуда был вынужден бежать (события 1956 года). В 20 лет стал выпускником авиационного училища в Сызрани, службу проходил на аэродромах Узбекистана и Таджикистана. Работал военным инструктором в Йемене, принимал участие в боевых действиях, отмечен правительственными наградами.

С 1956 по 1959 годы Катков учился в Латвийской академии художеств в Риге. А в 1965-м молодой лейтенант Советской армии, живший в ту пору в Ашхабаде, по рекомендации художника с мировым именем Изата Клычева вступил в Союз художников Туркменской ССР.

Первая персональная выставка Бориса Каткова в Воронеже состоялась в 1970-м. Год спустя его приняли в Союз художников России – на этот раз по рекомендации народного художника России Михаила Лихачева.

Против течения

Ушел ли он недооцененным, недопонятым? Пожалуй. Во всяком случае, первая посмертная выставка Каткова под красноречивым названием «На ту сторону…», состоявшаяся в год его смерти и представившая в музее Крамского в грандиозном, иного слова не подберешь, объеме живопись, графику, скульптуру, объекты – тому свидетельство. Только тогда воронежскому зрителю показали истинный масштаб художника: более двух сотен работ, масса оригинальных идей вкупе с нетривиальными способами их воплощения. И над всем этим творческим богатством – сильнейшая, всеми чувствами осязаемая любовь к жизни.

– Борис Алексеевич Катков очень любил свой творческий псевдоним – Гистрион, – вспоминал на открытии директор музея Владимир Добромиров, справедливо заметивший: у каждого из нас – свой Катков. – Будучи высокообразованным человеком, работавшим во всех видах и жанрах искусства, он пленился универсальностью этого понятия. «Гистрион», согласно толкованию античности, – предводитель актерской труппы, который, помимо того что исполнял роль артиста и режиссера, мог соорудить подмостки и декорации, создать костюмы и маски. Вот таким универсалом и был художник-гистрион Борис Катков…

Он отвечал за свои произведения только перед собственным пониманием искусства, что было совершенно очевидным: «неправильный» Катков, своенравный Катков, дерзкий Катков, идущий против течения, то бишь канонов, Катков, экспериментирующий Катков – это все он, художник в широком смысле слова.

За свободу!

Нежелание вписываться в общепринятые рамки не помешало, однако, Борису Алексеевичу творить с прицелом на архитектурное обустройство Воронежа – результативное. По проекту Каткова (совместно с П. Даниленко) в 1975 году появились мемориалы в честь Воронежского добровольческого полка в Первомайском сквере и, десять лет спустя, жертвам фашизма в Песчаном логу. Мемориальный ансамбль павшим воинам Великой Отечественной войны (совместно с Н. Меньшиковой) в 1977-м обосновался в парке станции юных натуралистов.

Состоялся Борис Катков и как театральный художник. Около десятка постановок в театрах страны оформлены его рукой. А еще Борис Алексеевич занимался исследованиями детских рисунков, воздействием цвета на психику ребенка. В 1998-м даже запатентовал способ лечения цветом, а позже издал книгу «Тайны детского рисунка». Не был чужд и литературному процессу, отсюда – дружба с воронежскими поэтами и, как ее следствие, их оригинальные портреты, выполненные мастером.

Трудоголик, экспериментатор, сказочник, юморист, изобретатель, экстраверт с душой впечатлительного юноши… Конечно, время его продолжается – благодаря, не побоюсь повториться, той неохватной любви к миру, которой живы катковские работы. Каждая – с личным отношением автора, с тем самым неравнодушием, которое чувствует даже, наверное, бесчувственный. Где Борис Катков – там свобода и непосредственность: давайте же оставим их в нашей благодарной памяти.