С дубинкой и мешком

Оригинал, эксцентрик, неподражаемая и незаменимая «культура» плодороднейшей литературной нивы благословенного Серебряного века, поэт, создатель экзистенциальной абсурдной прозы, один из учредителей эпатажного общества ОБЭРИУ Даниил Хармс (он же – Даниил Ювачев) представлен нынче в Воронеже – на выставке «Случаи и вещи», работающей в Воронежском Центре современного искусства.

Обэриуты во плоти

При всем том развлекательный аспект выставки – отнюдь не ее ударная, не концептуальная «фишка». И уж точно – не единственная. По-моему, это тот редкий случай, когда будто бы несерьезный (с точки зрения заданной стилистики) окрас экспозиции не мешает отчетливо звучать драматической и даже трагической нотам. Личные вещи Хармса – многочисленные автографы поэта, его легендарный радиоприемник «Telefunken», хранящий следы возлияний супруги Марины Малич (любила, знаете ли, мадам попить пивка в непосредственной близости от прекрасного), книги с хармсовскими маргиналиями, пишущая машинка, бинокль – вызывают не только острый зрительский интерес, но и щемящее чувство утраты: да, были люди в не наше время!..

Особую эмоцию, далекую от любимого Хармсом веселья, «выбивает» из зрительских душ потрепанный нелегким прошлым чемодан, в котором в блокадную зиму 1942 года дальновидный Яков Друскин спас рукописи своего коллеги и друга. Ну, и фотографии, конечно, как нельзя к месту: всматриваешься в ничем вроде не примечательные лица обэриутов, читаешь кратенькие биографии, сопровождающие эти лица – и очень не веришь, что существовали сии милые индивиды в такой вот плоти, достаточно заурядной. Ничто человеческое – эх! – гениям не чуждо…

Также среди экспонатов – произведения литературных соратников Хармса: автограф «Серой тетради» Александра Введенского, неопубликованные тексты Константина Вагинова, Николая Олейникова, Николая Заболоцкого и других писателей; большинства таких раритетов нет даже в авторитетных государственных музеях. Сам «хозяин» – скульптурный гигант работы воронежца Ивана Горшкова – пропускает посетителей на выставку лично: сварная металлическая фигура, далекая от анатомической достоверности, установлена на входе на выставочную площадку. Это, кажется, единственный вклад Воронежа в формирование экспозиции: «Случаи и вещи» – создание петербургского происхождения. Как, к слову, и сам Даниил Ювачев.

Большой ребенок

Директор Платоновфеста Михаил Бычков, выступая на открытии выставки, рассказал, что впервые увидел ее как раз в городе на Неве. И с тех пор мечтал пригласить в Воронеж – на фестиваль. Удалось – более чем: Аркадий Опочанский, дизайнер, работавший над оформлением экспозиции в Петербурге, создал настолько успешный дизайн-проект для выставки в Воронежском центре современного искусства, что наш вариант, по мнению знающих людей, оказался лучше питерского. Надо думать, не последнюю роль тут сыграло само пространство ВЦСИ: несколько небольших комнаток, будто бы предназначенных для камерных, лирических и даже кулуарных показов.

В таких теплых интерьерах замечательно смотрелся «детский уголок» – часть экспозиции, посвященная литературе для детей. Кто из нас с младых ногтей не помнит крылатых образцов хармсовского творчества? «Над косточкой сидит бульдог, привязанный к столбу. Подходит таксик маленький, с морщинками на лбу. «Послушайте, бульдог, бульдог! – сказал незваный гость. – Позвольте мне, бульдог, бульдог, докушать эту кость»… Хрестоматийные «Сорок четыре веселых чижа», «Из дома вышел человек с дубинкой и мешком», «Иван Иваныч Самовар» и иже с ними даны не только в слове, но и в рисунках, и даже объемных бумажных аппликациях. Внимание авторов выставки к теме – понятное: большой ребенок Даниил Хармс активно сотрудничал с редакциями журналов «Еж» и «Чиж» издательства Детгиз. Архивные подлинники этих раритетов также приехали в Воронеж.

Разбить окно

Естественно, выставку, посвященную Хармсу, трудно представить без инсталляций (ведь этот человек сам был ходячей инсталляцией). Наиболее эффектная из них – деревянная стена с двумя вырезанными в ней замочными скважинами. В которые можно «подсмотреть» некие тонкости бытования поэта – хроникальные. А по соседству желающим предложат посмотреть телек: там – «кино» о Хармсе.

При всей изобретательности авторов выставочного проекта ничего мощнее самой личности поэта – во всей ее творческой неуемности – он не демонстрирует. Поэтому в экспозиции в изобилии – цитаты из Хармса, не утратившие за почти вековое существование ни свежести, ни изящества. Ведь непосредственность художественного высказывания – безусловный козырь не только обэриутской поэзии, но и самих ее творцов. Впрочем, такая «отвязность», творческая и поведенческая, нисколько не мешала тому же Хармсу быть мудрым.

«Когда я пишу стихи, то самым главным мне кажется... чистота порядка, – писал Даниил Иванович в письме, датированном 1933 годом. – Эта чистота одна и та же в солнце, траве, человеке и стихах. Истинное искусство стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением. Оно обязательно реально... Кажется, эти стихи, ставшие вещью, можно снять с бумаги и бросить в окно, и окно разобьется. Вот что могут сделать слова!»

Строчки на спичках

Конечно, важнее важного, чтобы выставка, посвященная той или иной культовой фигуре, передавала бы, кроме всего прочего, ее человеческую сущность, «живье». И в этом смысле «Случаи и вещи» – безусловно, на высоте. Нам показывают даже почерк Хармса, чернила, которыми он пользовался. А свидетельства людей, знавших поэта лично и хорошо – чем не экспонаты, красноречивее иных?

«Даня был странным, – приведены воспоминания Марины Малич. – Трудно, наверное, было быть странным больше. Я думаю, он слишком глубоко вошел в ту роль, которую себе создал... Но ко всем его странностям я совершенно привыкла, и они уже не задевали меня. Я его любила, и меня скорее забавляли все эти штуки, которые он выкидывал...»

Те выставочные экспонаты, которые в своей «особости» способны посоперничать с Хармсом (в силу адекватности его «кривому» миропорядку), тоже не отметить нельзя. Дивно, к примеру, проиллюстрирована коллекция недавно найденных рукописей писателя – современные художники сопроводили ее спичечным коробком с поэтическим содержимым. На каждой спичке – строчка из Хармса. Как аукнется, что ж…

И последнее: выставка «Случаи и вещи» – прообраз будущего музея Даниила Хармса, который когда-нибудь откроют в Санкт-Петербурге. Об этом, во всяком случае, мечтают сотрудники питерского издательства «Вита Нова» – организатора выставки, владеющего значительной частью ее экспонатов. Так что если все сбудется – в музейной России на одного экспериментатора-бунтаря станет больше.