Три тысячи военных километров

Он прошел всю войну, вернувшись в звании лейтенанта. Снаряды рвались рядом, секли осколками, но – Бог оставил живым. А День Победы полковник в отставке Николай Кузьмич Зимовец, проживающий сегодня в Левобережье Воронежа, встретил в немецком Ростоке.

22 июня, ровно в 4 часа…

– Николай Кузьмич, где вас застало известие о начале войны?

– 22 июня 1941 года был воскресный солнечный день. Я, тогда ученик девятого класса, шел в школу, чтобы посмотреть расписание экзаменов – это было на станции Дебальцево, в Донбассе. Проходя мимо дома руководства железной дороги, увидел: мальчик и девочка копаются в песочнице. Вот, думаю, такая рань, а дети уже играют на улице, что-то здесь не так. Спросил их, в чем дело, и девочка ответила: «Немцы сегодня бомбили Севастополь». А мальчик добавил: «Не только Севастополь, но и Киев». Я ускорил шаг и минут через пять оказался в школе. Зашел и увидел: у учительницы в глазах – слезы, директор держит в руках какие-то бумаги. Говорят, беда в стране. Война! Никаких экзаменов не будет. Если понадобится документ об окончании девяти классов – тебе его выдадут... Когда я шел назад и проходил мимо здания железнодорожной станции, увидел: у репродуктора собирается народ. В 12 часов, говорят, будет важное правительственное сообщение. И в полдень мы услышали радиовыступление председателя совета министров Вячеслава Молотова, который сообщил о нападении немецко-фашистских войск на нашу Родину. Так мы узнали, что началась Великая Отечественная война.

– Как скоро вы ощутили войну непосредственно на себе?

– Через полтора месяца после того страшного июньского дня пришел на работу на машиностроительном заводе, которую совмещал с учебой, а мне говорят: «Явитесь в отдел кадров». Прихожу. И мне вручают повестку. Сегодняшний день, говорят, тебе на расчет, а завтра должен быть в военкомате.

– Это, получается, уже август?

– Да, 8 августа я оказался в военкомате. Дальше все было, как положено при призыве в Вооруженные силы: поставили на учет, выдали военный билет. Постригли нас всех, покормили в городской столовой. «Проводили» в вагоны и повезли на восток – глубоко в тыл нашей страны.

– Куда именно?

– Через несколько дней пути подъехали мы к очередной станции – впервые за все время поездки прибыли на первый путь. Вышли и прочитали: «Барнаул». Поняли, что оказались в столице Алтая. После высадки сразу же приехали в военный городок. Там генерал объявил, что теперь мы – курсанты артиллерийско-минометного училища. И с завтрашнего дня у нас начинаются занятия. Само училище, кстати, прибыло на Алтай только за неделю до нас: прежде оно находилось в Белоруссии. Вот так мы и стали заниматься – с темна до темна, с 6 утра до 23 часов. С перерывами на «поесть». Чем занимались? И строевой подготовкой, и конной. Изучали основы обращения с оружием. Кроме того, каждое утро выделялось полчаса на политическую подготовку. Так продолжалось где-то полгода.

Свидание перед смертью

– А когда вы впервые увидели своими глазами, что такое война?

– Как раз во время этих занятий. Ночью нас разбудили по тревоге. Было приказано совершить марш-бросок на железнодорожный вокзал. Как оказалось – для разгрузки эшелонов с ранеными. Мы их выгружали и доставляли в госпитали, которые были развернуты в школах. Раненые нам и рассказали, что такое война... В другой раз была тревога – марш-бросок за город на 12 километров. Там уже разгружали эшелон со станками: из Подольска эвакуировался патронный завод – в цеха бывшего меланжевого комбината.

– По окончании учебы куда вас направили?

– На Урал повезли. Меня назначили минометным в полк под Уфой, но я туда не попал – этот полк, который отправлялся на фронт, оказался полностью сформированным. И я попал в Уфу, в запасной полк, который готовил пополнение для фронта. Там сразу же стал заместителем командира минометной роты. И целый год проработал в этом запасном полку.

– Про то, как готовили солдат на фронт, легенды сложены. А на самом деле как это было?

– Тут интересен вопрос времени: как вы думаете, сколько длилась подготовка? Год, полгода, месяц? Всего 21 день! Большее количество дней предусматривалось только в редких случаях: когда, к примеру, эшелон вовремя не успевали подать, или еще какой-то форс-мажор происходил. Памятный случай произошел в то время. В начале лета 1942-го случилось мне сопровождать эшелон на Западный фронт. В вагоны погрузили около 900 человек. Выдали мне документы, сказали, что под Москвой встретит комендант и даст дальнейшие указания. И мы отправились. Не доезжая Москвы, объявили остановку. Ко мне подбежал комендант: «Выгружай всех, сейчас у вас по плану горячее питание, столовая отсюда в километре». Я выгрузил людей, построил, сообщил о том, что сейчас идем в столовую, а оттуда надо вернуться обратно в эшелон. Покушали. Вернулись. И тут выяснилось, что пяти человек не хватает. А позже стало известно, что они в столовую и не ходили. А сразу побежали домой. Москвичи же! Понять их можно…

– Еще бы!

– Да, представьте ситуацию: человека, может, скоро не станет, а он даже родных не успеет повидать! Но другие ребята меня уверяли: все прибудут на место в нужный срок. Всю оставшуюся дорогу у меня болело сердце: как доложу руководству о том, что не хватает пяти человек? Но когда мы прибыли на место – они нас там дожидались! Падали на колени, извинялись. «Простите, но мы знали, что вы нас не отпустите»… Вот такие люди были. Я уверен, что потом они отлично воевали.

Нет времени бояться

– Когда вы впервые оказались на фронте?

– В середине 1943 года я попал на Южный фронт – это было в районе реки Молочная на Южной Украине. Недалеко от Донбасса. С тех пор стал принимать непосредственное участие в боевых действиях. Вся война, весь мой боевой путь прошли в одном полку. Это был 305-й гаубичный артиллерийский полк 77-й гаубичной артиллерийской бригады 26-й артиллерийской дивизии резерва главного командования. Я был командиром огневого взвода, командиром взвода управления и, уже под конец войны, командиром батареи. Знал всех в полку и меня все знали – удобно! А дорог сколько пройдено! С моим боевым товарищем, который сейчас живет в Петербурге, мы прошли во время войны, как позже подсчитали, более трех тысяч километров.

– Расскажите о своих «фронтовых» ощущениях. Страшно стало сразу?

– На фронте страх ощущать просто некогда – боевые приказы следуют один за другим. Что запомнилось особо? Форсирование Днепра. Это был февраль 1944 года. Уже мы прошли всю Южную Украину, освобождали украинские города, участвовали в ликвидации Никопольского плацдарма немецко-фашистских войск. Момент оказался не самым удобным: грязь была такая, что никакие машины не двигались. В этих условиях командир полка нашел трактор. И трактором подтянул нашу батарею, которая ближе всего стояла к Днепру, на берег реки. И как только подошли саперные понтоны – переправил нашу батарею на остров, который в ту пору был на Днепре. Сейчас этого острова нет. Мы через тридцать лет проверяли – он утонул в Каховском море. Даже следов не осталось – никаких. Наша батарея единственная тогда из всего полка переправилась. И все снаряды, которые были в полку, отдали нашей батарее... А еще мы, совершив двухсоткилометровый марш на юг, форсировали Сивашский пролив.

– Где, Николай Кузьмич, встретили День Победы?

– Километрах в 50-60 от немецкого города Ростока. Наша дивизия закончила боевые действия фактически 5 мая. 7-го ночью наши радисты поймали передачу, в которой говорилось о том, что немцы капитулировали перед англичанами и американцами. 8 мая было построение, во время которого нас уже официально поздравили с победой… Обычно принято говорить, что весть была встречена ликованием. Но я этого не наблюдал. Почему? Потому что нам было очень жалко погибших товарищей. Погибли ведь лучшие... И потом – какое-то время мы еще не верили, что это окончательно, что немцы больше не вернутся...

На юге Украины, в Таврийском крае, в конце 1943 – начале 1944 года решалась одна из важнейших стратегических задач войны – речь идет о битве за так называемый Никопольский плацдарм. Сражение велось на территории Великолепетихского, Верхнерогачикского и Горностаевского районов Херсонской области. Что собой представлял плацдарм? Длина его по фронту – 120 км, глубина – 35 км. И на этом небольшом, в масштабах фронта, «пятачке» немцы сосредоточили 6 пехотных, 2 танковые и 2 горнострелковые дивизии – всего 52 тыс. солдат и офицеров и 180 танков (среди них мощнейшие самоходки «Фердинанд»). Плотность обороны составляла 19 пушек-минометов и 31 пулемет на один километр обороны.