Газета,
которая объединяет

Сон в фестивальную ночь

Рубрика: Культура№93 (2168) от 15 / 12 / 2017
Автор: Анна Жидких

Поэзия, как известно, дама капризная и своенравная, поэтому увидеть в рамках МАНДЕЛЬШТАМФЕСТа нечто странное и перечеркивающее стандарты – история абсолютно нормальная. Однако странность странности рознь: скукой, во всяком случае, от публичного произведения разить не должно ни при каких оговорках, да и уважительного отношения к классикам никто не отменял.

«Камень Осипа» – действо, которое представил фестивальной публике популярный московский режиссер Дмитрий Волкострелов. Стоит заметить, что «Камень» – первая книга Мандельштама, изданная весной 1913-го на средства автора. И вряд ли Осип Эмильевич, известный щепетильным отношением к собственным текстам и заплативший свои кровные за публикацию 23 оригинальных стихотворений, пришел бы в восторг от того революционного вмешательства в структуру книжки, которое разрешил себе столичный мастер.

Загадочно затемненное пространство Малой сцены (хорошо, что – Малой). По центру за круглыми столиками – актеры Камерного театра с листками текста, исполняющие роли, которых нет. Как, собственно, нет и текста: строчки стихов из «Камня» и их обрывки, хаотично сбитые в речевой фрагмент, произносятся в хаотичном же порядке. Претенциозно подсвеченные лица исполнителей, художественно ничем не подкрепленные, драматургически никак не обоснованные перемещения по сцене и смены поз, многозначительные паузы ни о чем. По стенке зала – бегущие светящиеся буковки: дешевая сентенция про то, что это – не спектакль, а может – и спектакль, меняется на любезное дозволение покинуть зал, если непонятно, надоело и т.д.

Как спектакль волкостреловское творение не анонсировалось – всего лишь эскизом значилось. Но и эскиз в нашем случае – громко сказано: это максимум лабораторная работа «для служебного пользования», вряд ли способная хоть как-то воздействовать на публику. Благо та оказалась воспитанной и кроме как «вый­ти вон» никаких протестных действий не предприняла. Особенно понравился мне интеллигентный старичок на соседнем кресле (большой, как он отрекомендовался в предвкушении эскиза, ценитель творчества Осипа Эмильевича), мирно и, главное, с очевидной пользой для нервной системы проспавший все полтора часа представления.