В тени Сталинградской битвы
И спустя 75 лет многих продолжает будоражить вопрос: «Почему Воронеж не город-герой?» «Берег» недавно писал о визите в наш город шефа московского бюро ведущего американского издания «Кристиан Сайнс Монитор». «Как только я взял такси, водитель начал разговор с того, что Воронеж заслуживает звания города-героя», – это первое, что сказал Фред Вир при встрече с корреспондентом.
В свое время Воронеж так и не был удостоен этого звания, хотя областное руководство и общественность несколько раз предпринимали попытки добиться такого решения в Москве. И до сих пор о боях в нашем городе существует множество не слишком верных представлений и мифов.
«В тени Москвы»
В исторических трудах сражение за Воронеж всегда находилось в тени Сталинградской битвы. А еще раньше – в тени сражения за Москву. Немецкое летнее наступление в 1942 году оказалось неожиданным для нашего верховного командования – ждали второго наступления на Москву с Ржевского выступа.
Поэтому Сталин сам позаботился о том, как объяснить народу территориальные потери лета 1942-го, сравнимые с потерями 1941 года. Он объяснил их неожиданным прорывом нашего фронта на юго-западном направлении, быстрым продвижением немецких войск вперед и выходом в районы Воронежа, Сталинграда, Новороссийска, Пятигорска, Моздока. Это прозвучало в докладе на торжественном заседании Моссовета 6 ноября 1942 года: «Главная цель летнего наступления немцев состояла в обходе Москвы с востока и в ударе по Москве, тогда как продвижение на юг имело своей целью, помимо всего прочего, отвлечение наших резервов подальше от Москвы и ослабление Московского фронта, чтобы тем легче было провести удар по Москве».
Потом уже возникла версия, что задача Воронежа состояла в том, чтобы приковать к себе одну треть вражеских войск, которые должны были участвовать в Сталинградском сражении.
«Город отдали легко»
Такое мнение бытовало долго. «Когда немцы вошли в город, у нас еще ходили трамваи» – до сих пор повторяют городскую легенду.
На пути к нашему городу фашисты преодолевали по 50-60 км в день. На окраинах Воронежа они появились 3 июля, а занять правобережную часть и войти в район СХИ смогли только к 8 июля. Причем уже 9 июля советские войска выбили немцев из этого района. Защитники города были немногочисленными, однако сопротивлялись до последнего.
Надо всегда помнить, что тыловой Воронеж с минимальным количеством тыловых войск неожиданно для нашего командования оказался на острие атаки мощной группировки противника. Об этом не писали, чтобы не бросать тень на «гений Сталина». Вот и рождались нелепые легенды, что город сдался без боя, а население его бросило.
Оборона Воронежа поразила его захватчиков. 5 июля 1942 года начальник сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер записал в своем дневнике: «24-я танковая дивизия и дивизия «Великая Германия» рискуют быть истребленными в наступлении на укрепленный Воронеж». А немецкий корреспондент Густав Штебе писал в брошюре «Штурм и оборона Воронежа»:
«С первых дней июля, когда немецкие моторизованные соединения… приблизились к важному советскому городу Воронежу, название этого города для фронта и родины стало олицетворением особенно ожесточенных боев... В этих боях не один немец простился со своей жизнью. Кресты солдатских могил стоят повсюду… В центре разрушенного города, среди выгоревших фасадов и баррикад, в скверах, на улицах и на берегу Дона».
«Население бежало…»
На заседании в ЦК КПСС по вопросу о присвоении Воронежу звания «Город-герой» в 70-е один из высокопоставленных военных сказал: «Если население не хотело защищать свой город, какой же он город-герой?»
Однако такое представление в корне неверно. Да, к лету 1942 года в Воронеже почти не осталось мужчин: они все были призваны на фронт, были эвакуированы почти все заводы – все высосала война. В основном население Воронежа составляли женщины, дети и старики.
После форсирования немцами донских переправ стало понятно, что удержать город будет крайне трудно. Городской комитет обороны в ночь с 3 на 4 июля принял решение о срочной эвакуации населения и материальных ценностей. Милицейские посты сняли утром 4 июля, остатки милиции и народного ополчения ушли на левый берег. Но военные продолжали драться в городских кварталах.
Обком партии и местный НКВД вместе с документами эвакуировались в Анну и Борисоглебск. А население, кто мог, под бомбами спешно устремились через реку на относительно безопасное левобережье. И хотя такое решение помогло спасти множество жизней, воронежских партийцев тогда наверху упрекали за спешную эвакуацию. Как и власти Сталинграда – правда, в их случае, напротив, – за то, что люди остались в своих домах, практически в зоне боев.
Военные историки против?
Военные историки ориентируются на официальную историческую трактовку Великой Отечественной войны – понятия «Воронежское сражение» в ней нет. Строго говоря, это до сих пор журналистский термин.
Выделяют Воронежско-Ворошиловградскую оборонительную операцию, когда наши войска отступали в мае 1942 года от Харькова; отдельные бои местного значения с июля по декабрь 1942 года; наступательную операцию декабря 1942 – января 1943 года. Сейчас воронежские историки, например, Виктор Шамрай, пытаются ввести понятие единого Воронежского сражения – с 28 июня 1942 года по 25 января 1943 года. А также понятие о 212 днях обороны города, которые имели важнейшее значение для дальнейшего хода Великой Отечественной войны. Но «официальная» историческая позиция формируется «выше», в Москве.
Фронты с названиями городов можно сосчитать по пальцам – Брянский, Ленинградский, Волховский, Калининский, Сталинградский. Основные боевые действия в самом городе Воронеже вели целых две армии – 40-я и 60-я. Но и в современной историографии выходит, что фронт Воронежский был, а сражения – нет.
Вклад Воронежа оказался недооцененным в советское время. К юбилею Победы в 1975 году город был награжден орденом Отечественной войны I степени.
А с 2006 года федеральным законом установлено новое почетное звание – «Город воинской славы», которое и было в 2008 году присвоено Воронежу. В настоящее время в России 45 городов имеют это почетное звание.
