Дракон бьет хвостом
С Ольгой Николаевной мы долго были соседями в доме на Лизюкова, и я много знал о ней. А еще больше знал о ее матушке, которую жители дома звали бабушкой Ларисой.
Удивительно светлым и доброжелательным человеком была эта бабушка, несмотря на то что передвигалась она в инвалидной коляске и лет ей было уже за 90. Ольга Николаевна по вечерам вывозила матушку погулять в соседний парк, а я «гулял» собаку. Мы много разговаривали втроем, и от разговоров с бабушкой Ларисой трудно было не улыбаться, а смерть казалась не концом, а дверью в неведомое.
В 18 лет девушка Лариса пошла на фронт санитаркой. Закончила войну в Восточной Германии. Ни одной раны. Много она там повидала, но осталась веселой, энергичной хохотушкой. Кровь с молоком. Сроду не болела, и в поликлинике у нее даже карточки не было. Однако разговоров о войне терпеть не могла и даже встреч с однополчанами избегала.
Война достала ее через сон – как Фредди Крюгер. Раньше она говорила дочери, что бог ее любит, поэтому война ей не снится. Но в новом веке бабушке Ларисе впервые пришлось вызывать скорую. Потом уже, когда выписали ее после инсульта из больницы, она призналась, что перед этим ей сон приснился про войну, и это была кара небесная за что-то. А за что – неважно, у любого человека грехов хватает.
Второй инсульт настиг бабушку Ларису лет через пять после первого, и случился он тоже после сна о войне; тогда ее и стали возить на инвалидной коляске.
Недавно был и третий инсульт – последний, и бабушка Лариса уже не могла рассказать дочери, что снилось ей перед этим.
Ольга Николаевна говорила мне, что те, кто пережил войну, были уверены: эта жуть, бред воспаленного сознания никогда больше не повторится – иммунитет получен такой, что до скончания веков хватит.
Однако с тех пор этот бред возникает регулярно, и озверелость взаимного истребления только нарастает.
Можем повторить?
